Однажды симпатичная девушка спросила: «Что для тебя – лучшее место на свете?»
Я задумался. Не в моих привычках ляпнуть первое, что пришло в голову, тем более на такую тему. Пожалуй, я бы и подобрал нужный ответ – но просто не успел. Вопрос она задала у небесной площадки, и буквально через несколько секунд прозвучал сигнал.
А в небе, даже когда ты не в кабине алаона, а на неуклюжем фортане, размышлять на философские темы попросту некогда. Работать нужно, а не задаваться высокими мыслями: именно это я всегда вбивал в головы своих пилотов, и счел бы себя лицемером, вздумай я поступить иначе сам.
Сейчас, впервые за месяц контракта, выдался спокойный день. Никто из сопровождаемых не отставал, ветер не сбивал с курса, чиновники не пытались углядеть у нас халтуру…
Я не люблю работать с цайстатцами. Мало того, что у их города на редкость уродливое название, мало того, что их лучшие корабли плетутся на ветру как самые тяжелые фортаны, мало того, что они прижимисты… так еще и стараются придраться ко всему, что видят и установить строжайший порядок даже там, где не нужно. Но если уж обещали цену – платят честно и не стараются обмануть, надо отдать должное.
Поэтому, наверное, Сельрок до сих пор с радостью берет у них заказы на охрану торговых судов. А значит – если Адмирал Ветра скажет… работай, командир «Фьеры», что бы ты по этому поводу ни думал.
читать дальшеНо сейчас никого из заказчиков рядом не было; я позволил себе отдохнуть, опираясь на планширь и глядя вниз. Фортан неспешно плыл над сопровождаемыми кораблями, и вся флотилия была видна как на ладони.
Помимо носителя «Фьеры» боевых кораблей было лишь два – тяжеловесные нубелоны, плывшие с обеих сторон, словно разжиревшие облачные бегемоты. Прямо под фортаном, близко друг к другу, двигались и наши главные охраняемые – четыре нуволара. Скорость – наименьшая, вооружение – смехотворное… зато какая вместимость. Один рейд этой четверки доставлял больше товаров, чем утащили бы два десятка по-настоящему быстрых кораблей.
Жаль, конечно, что такое путешествие занимает добрых два месяца. Пилоты уже начинают нервничать, несмотря на тренировочные вылеты; что поделать, долгое бездействие и отсутствие больших скоростей нас доводит до бешенства. Я это хорошо знаю.
Сам научился справляться, погружаясь в расслабленное умиротворенное состояние – вот как сейчас. Это несложно; куда труднее обучиться мгновенно его стряхивать, когда понадобится.
– Командир!
– Что, Норрель? – не оборачиваясь, отозвался я. Шаги моего заместителя я услышал еще за четверть выстрела – он для пилота необычно тяжел и массивен. Впрочем, подвижности ему размеры не убавляют.
– Корабли на встречном курсе. Флага еще не видно, но идут быстро и в нашу сторону.
Пелена расслабленности моментально слетела с плеч; одним движением я развернулся, и сомкнул пальцы на протянутой Норрелем трубе. Поднес к глазу, вращая кольцо и заставляя мелкие чары приблизить чужие суда. Хорошо, если мы слишком бдительны, и это просто альвентийский патруль… но вряд ли так повезет.
Так… Пять кораблей: два фреччета, ланчар, селестин… пятого пока толком не разглядеть, держится за остальными. Все – быстрые стремительные суда; они нас легко догонят, если захотят.
Это плохо.
Только вот скорость и сила удара у них – ценой защиты, и для того же фреччета даже тройка алаонов станет серьезной опасностью.
Это хорошо.
Паруса обвисли, флаги тоже обвивают верхушки; похоже, идут только на силе капитанов. Может, еще и уйдем раньше, чем они поймают хороший ветер.
Правду говорят: не стоит радоваться удаче в небе, а то Волна дотянется. Стоило мне понадеяться на слабость ветра – и чужие суда вошли в невидимый поток, мгновенно увеличили скорость, направляясь к нам. Паруса натянулись, а по ветру заплескались флаги.
Черное поле и серебряные круги.
Кровь Волны, спеккарцы! Зеркальные пираты, чтоб их отражения загребли!
И… теперь показался и пятый корабль. Проклятие, аквиллион! И скорость, и боевая мощь, и защита… Дождался, командир? Вот теперь тебе действия надолго хватит…
– Общую тревогу! – коротко бросил я через плечо. – Алаоны к вылету, конвою – предупреждение.
Норрель сорвался с места едва ли не раньше, чем я закончил; он и сам знал, что надо делать. Я кинулся следом, не дожидаясь, пока он отдаст команды и с борта замашут флагами. Сейчас нельзя терять ни минуты, мое место – на взлетной палубе.

– Готовы?
Я кивнул, застегивая теплошлем. Бросил взгляд по кабине, отмечая: частичка солнцекамня в гнезде, знаковая доска в порядке, каждый из приборов в норме. Знаю ведь, что мои техники не позволят хоть какую неполадку пропустить, но до сих пор сам проверяю каждый попавший на глаза винт. Ну все, теперь пора… даже восприятие меняется, становясь донельзя острым, даруя лишь «здесь» и «сейчас».
Иначе в бою нельзя.
Колпак кабины отсекает меня от мира. Глубокий вдох, выдох…
Впереди открывается люк, пропуская на взлетную палубу солнечные лучи и небесный ветер. Последний не забирается в алаон, но мне всегда кажется, что я чувствую его касание.
Отсчитываю секунды короткими постукиваниями по штурвалу; правая рука лежит на верньере под солнцекамнем. Квин, куэн, тейр, даль, эн…
Старт!
Резкий толчок катапульты швыряет алаон вперед; ставший вдруг неожиданно тяжелым воздух вдавливает в кресло. Машина вырывается в свободное небо из люка в борту; вижу, как по сторонам одновременно вылетают другие алаоны «Фьеры»; знаю, что еще восемь покидают носитель с другого борта.
Фортан остается за бортом, и я поворачиваю верньер. Осколок камня разгорается теплым ярким светом, и точно так же оживает его старший брат глубоко в корпусе, питая энергией стремительную легкую машину. Неслышимый мне щелчок разворачивает мерцающие под лучами солнца крылья, опираясь на ветер.
– «Фьера», доклад, – произношу я; голос слегка глушится теплошлемом, но слова различимы.
В ответ вспыхивают пятнадцать символов на знаковой доске. Мы не можем слышать друг друга – но доска передает слова условными обозначениями.
Все в воздухе, у всех все нормально. Отлично.
– «Фьера», ордер семь. Приоритет – аквиллион.
Вновь вспышки – приказ услышан и понят.
Шестнадцать алаонов разворачиваются на ветру, несутся навстречу пиратам. Бросаю взгляд на небо, вижу, что там парят еще четверо наших; «Молотам» далеко до скоростей наших «Ястребов», но им это и не нужно. Другие задачи.
Спеккарцы видят нас, и я не сомневаюсь, что сейчас на кораблях суетятся. Раздаю приказы, распределяю цели; главное – не дать им пиратам дорваться до конвоя, нубелоны их остановить не смогут.
Командование в небе куда труднее руководства на земле и даже в небесном флоте. Связь очень далека от совершенства, и потому каждого пилота учат действовать самому, и при этом ощущать то, как поступают другие. Быть одиночкой и бойцом команды разом.
Кажется сложным делом. Оно такое и есть. Но оно необходимо.
Далекий грохот: к нам несутся шипастые шары, способные проломить корпус любого алаона. Увы, в число достоинств небостали и облачного дерева прочность не входит…
Зато есть легкость и подвижность – и мы уклоняемся от ядер, уходя сложными изгибами. Вираж приводит меня к ланчару, где на палубе спеккарцы срочно готовят орудие к новому выстрелу. Новый поворот, алаон устремляется к палубе – и я нажимаю рычаг на пульте.
Корпус слегка дрожит, когда аэрные орудия посылают острые стрелы; пираты валятся на палубу. Откуда-то с кормы бьет тугой поток ветра; я бросаю алаон вниз, уводя пропуская удар капитана над собой. Значит, все-таки стихийники тут есть.
Это плохо.
С другой стороны – на Спеккаре их всегда мало, так что в лучшем случае по одному на корабль будет.
Это хорошо.
Центр доски неожиданно мигает алой волной – «водная опасность». Где?!
Закладываю вираж и вижу, как с палубы селестина взмывают струи, на лету обращающиеся льдом; Ленд не успевает увести машину в сторону, и холодные копья пробивают корпус в нескольких местах, застревая в проломах. «Ястреб» мгновенно теряет легкость, шатаясь из стороны в сторону как пьяный.
Проклятье, у них там монах крови! Откуда?!
Второго удара стихийник нанести не успевает: с девяти часов взмывает алаон с меткой «девять», и сотня игл из главного калибра сносит и монаха, и тех, кто рядом с ним. Норрель, как всегда, бьет точно…
– Шестой, доклад!
Ответные вспышки – сам Ленд не пострадал, правое орудие вышло из строя, канал энергии нарушен… Паршиво.
– Шестой – на фортан. Сейчас.
Ленд послушно разворачивает машину, но алаон с каждой секундой летит все медленнее. Да он просто не успеет добраться, рухнет раньше!
«Ястреб» накрывает тенью один из «Молотов», днище тяжелого алаона распахивается. Двое спасателей метают вниз гарпуны, пробивающие крылья и раскрывающиеся стальным цветком; ничего, на фортане починят, но теперь машина не рухнет в облака.
Взмываю вверх, проходя мимо кабины «Молота»; пилот спокойно кивает мне, я коротко салютую в ответ. За мной долг, Гарнари.
Взгляд по сторонам – фреччетам не везет, их отбили от группы и полосуют аэрными очередями. На ланчаре и селестине тоже замешательство… аквиллион цел.
– Девять-с-тринадцать – за мной. Аквиллион.
Наша шестерка обрушивается на крупный корабль; тот огрызается шипастыми ядрами и почти видимыми сполохами ветра. Открываю клапан накачки главного калибра, знаю, что остальные делают то же самое.
Первым стреляет Кэнс; уверен, что он попадет, но не вижу этого – проношусь над длинной палубой, заметив опасный блеск на корме.
Так и есть!
Зеркало, не менее восьми шагов в диаметре; рядом с ним трое с переливающимися татуировками. Я не слышу, что они читают, но гладкая поверхность уже начинает прорастать искаженными клыками и когтями. Они еще и формируют призванного на ходу? Сильны…
Это плохо.
Только вот вечная проблема у зеркальных ритуалов – их не так уж сложно сорвать, если знать как и куда бить.
Это хорошо.
Ловлю поток, стараясь не попасть в идущий от зеркала искаженный ветер, взмываю вверх; петля – и прямой бросок вниз. Плавно нажимаю рычаг; пучок стальных игл входит в ствол основного орудия.
Резкий толчок – и я бросаю машину в сторону, замечая краем глаза, как металлический дождь проливается вниз, пронзает тела двух магов… и разбивает зеркало. Неслышимый вой пробирает до костей; прозрачный вихрь разрывает корму, сносит мачты и вспарывает борта.
Аквиллион гибнет за считанные секунды; недопризванное существо – тоже, не успев дотянуться до других. Но четыре корабля, уже и без того пострадавшие, разворачиваются, стараясь уйти от ударов наших машин.
– «Фьера», – устало выдыхаю я, – домой.

Обратный полет всегда сложнее – надо с ювелирной точностью опустить алаон на выдвинутую из люка полосу катапульты. Но как только это случилось… все, дело сделано. Крепления надежно удерживают машину, можно сложить крылья, отключить солнцекамень.
Полоса уносит меня внутрь фортана; через пару минут я выбираюсь из кабины, стараясь отойти от боевого восприятия. Повезло. Сегодня никто не остался в облаках, хотя Ленд был близок…
За все годы под моим началом погибло лишь шесть человек. Говорят, что этим надо гордиться – а для меня всегда цифра звучала как «целых шесть». Она отравляет каждый вылет.
– Небо… – бормочу я, прислонившись к алаону. – Небо, в котором никто не умирает.
– Что? – спрашивает подошедший Норрель.
– Ничего, – качаю головой. – Просто ответил на один давний вопрос.
Действительно, ответил.
Это хорошо.

05.01.2011

Маленькое собрание пояснений, которые почему-то не хочется в текст вставлять сносками:
читать дальшеАльвентийская Империя (Альвента) – одно из крупнейших Воздушных государств, абсолютная монархия. Занимает двенадцать небесных островов.
Сельрок – одно из двух государств, массово производящих и использующих алаоны. Тем и защищается, тем зачастую и живет. Находится на земле, хотя и на большой высоте.
Спеккар – одно из двух пиратских Воздушных государств. Очень много зеркальных магов, активно используются все стороны зеркального волшебства. Постоянно враждебно Альвенте. Занимает три небесных острова.
Цайстат (Город Тысячи Часов) – земной город-государство, славится своими машинами и точными инструментами, постоянно поддерживает торговые связи с большинством крупных стран мира.

Аквиллион – тяжелый мощный корабль, аналогичен тяжелому крейсеру, но отличается впечатляющей скоростью и маневренностью.
Нубелон – тяжелый корабль, делающий ставку в основном на защищенность и огневую мощь, но отличающийся очень малой скоростью и почти никакой маневренностью.
Нуволар – грузовой корабль. Скорости и маневренности еще меньше, чем у нубелона, вооружение обычно слабое (хотя пираты свои корабли усиливают). Зато вместителен и в роли транспорта превосходен.
Ланчар – средний ударный корабль, быстрее многих в своем классе, отличается хорошим вооружением, но обычно не слишком прочен по сравнению с другими судами своего уровня.
Селестин – средний по большинству показателей корабль, однако без каких-либо серьезных недостатков, и в руках умелого капитана способный потягаться со многими другими. За что его и любят.
Фортан – малораспространенный тип грузового корабля, приспособленный именно для перевозки, ремонта и запуска алаонов.
Фреччет – легкий корабль, считается едва ли не самым быстрым и маневренным из небесных судов; ценим в качестве курьера, корабля преследования и разведчика.
(а исходники названий давать не буду. Из вредности))