Второй текст, написанный мной для этой команды – я задумался о том, что тому, что Тысяча Сынов открывала в своих странствиях во время Великого Похода, обычно уделяется мало места. А ведь несправедливо же, пусть это и будущее вечной войны.
Поэтому я уцепился за эту мысль, подумал ее, развил, и получился текст. Ну а название для планеты легло лишней аллюзией.

С орбиты долины казались сотворенными из серебра и хрусталя.
Сперва мы не поверили корабельным приборам, но близкое рассмотрение доказало, что ошибки не было. Эта планета была гористой, и жители, вероятно, обитали в основном в долинах – и там они возводили свои города.
Пробная разведка не показала никакой активности на планете. Я встречал разведчиков после возвращения и одним из первых увидел сделанные ими пикты, запечатлевшие города вблизи.
Понадобилась шутка сержанта и толчок в плечо, чтобы я выпустил их из рук.
Я из семьи архитекторов. И хотя мои родители давно умерли, я не забыл их ремесло; обычно я пользовался знаниями детства, окидывая взглядом чужое здание и отыскивая уязвимые точки. И нередко жалея, что приходится разрушать гармонично возведенное строение.
Сейчас же я смотрел на совершенную гармонию, обретшую материальный облик. Каждая линия шпилей и крыш, каждый угол и оконный проем – все было выверено с любовью и безупречной тонкостью, в совершенстве сочеталось с другими зданиями. Каждая улица – с другой улицей.
Я понял, почему разведчики были столь странно молчаливы; точно такое же молчание наступило на палубе, когда другие взглянули на пикты.
И я мысленно поблагодарил судьбу за то, что этот мир обнаружила именно Тридцатая экспедиция, один из немногих флотов, находившихся в распоряжении Пятнадцатого Легиона.
Легиона Тысячи Сынов.
Я никогда не питал неприязни к другим Легионам, но вынужден признать, что большинство наших братьев не обратили бы внимания на красоту планеты. Имперские Кулаки и Железные Воины могли бы пустить местные дворцы на материал для крепостей. Пожиратели Миров или Космические Волки – разрушить их, создавая себе удобный лагерь. Несущие Слово – расколоть тонкие стены, обрушить здания и воздвигнуть на их месте статуи, прославляющие Империум.
Мы же спустились вниз, выбрав долину наугад и отыскав более-менее ровные места за чертой города. Вошли в покинутое поселение, держа оружие наизготовку, но в душе желая, чтобы нам не пришлось сражаться. Здесь царила спокойная тишина, похожая на безмолвие библиотечных залов или комнат для медитаций; никому не хотелось нарушать ее грохотом болтеров или шипением пламени.
Гладкое покрытие улиц чуть проседало под нашими сапогами, но тут же возвращалось в прежнее положение. Оно гасило звуки шагов, и мирная тишина оставалась такой же неоскверненной.
Серебро и хрусталь – только безмерно прочнее известных нам материалов. Красота и знание, вложенные в каждую линию. Мне – и не только мне – иногда казалось, что мы ступаем по улицам городов Просперо, только меньшим по размерам и даже более изящным.
Мы осмотрели и иные города – и в каждом заставали захватывающую дух красоту и гармонию, безмолвие и тишину. Почему они были пусты? Куда исчезли жители и кем они были? Людьми или схожими с нами по облику ксеносами?
Неизвестно.
Именно тогда я впервые позавидовал братьям из числа Атенейцев и Корвидов, которые могли бы прочитать прошлое серебряных шпилей. Мне, Раптору, это было недоступно; но и братья признались в своем бессилии. Планету оставили слишком давно, и они не могли дотянуться до древних времен.
Нам оставалось лишь гадать – и восхищаться.
Когда капитан Талемей предложил имя для планеты, согласились все. В архивы ее занесли как Тридцать-Шестнадцать; мы же запомнили ее под названием, пришедшим на ум нашему командиру.
Миранда.

Никто даже не удивился, когда Талемей отправил послание иной флотилии и получил в ответ приказ ожидать. Все знали, что Миранда привлечет любого человека из Пятнадцатого Легиона – но первым о ней должен был узнать наш примарх.
Я был уверен: он это непременно оценит.
Магнус прибыл очень скоро, всего с одним кораблем. Талемей предоставил ему полный отчет, и несколько часов Алый Король изучал его. Затем затребовал проводников на планете.
Я горжусь тем, что мне выпала честь сопровождать примарха в этом странствии. Пусть наша роль и была невелика: мы посадили «Громовой ястреб» на том же месте, с которого начали собственное путешествие и указали, как легче всего войти в город. Далее же Магнус пошел один, велев нам оставаться позади.
Он провел в городе почти весь день. Я не знаю, что видел Алый Король среди хрустальных башен, и даже если бы он рассказал – я бы вряд ли понял. Примарх всегда видел дальше и глубже, чем мы, и даже магистры храмов не могли сравниться с ним в искусстве мгновенно проникать в суть вещей.
Мы видели его лишь издалека: исполинская фигура, багровый силуэт на фоне серебра и чистого воздуха. Магнус снял перчатку и иногда касался зданий обнаженной ладонью; каждый раз он надолго замирал, и мы могли лишь гадать – какие тайны открывает ему покинутый мир?
Потом он вернулся и приказал отправляться к иным городам.
Еще несколько дней Магнус исследовал Миранду – молча и тихо с уважением ученого и нежностью влюбленного. Потом мы вернулись на флагман экспедиции.
Талемей встретил нас в ангаре, готовясь выслушать распоряжения примарха. И Магнус не заставил себя долго ждать.
– Сотрите всю информацию из архивов, – приказал он. – Пометьте все планеты системы как «дельты».
Мы застыли.
Дельта. Мертвый мир, лишенный чего бы то ни было полезного, и даже отдаленно не подходящий для жизни человека.
– Почему, мой господин? – невольно вырвалось у Талемея и примарх чуть заметно кивнул с одобрением. Может, в другом Легионе это и считалось бы нарушением, но Магнус всегда поощрял любознательность в своих десантниках.
Алый Король оглядел всех нас, и в его единственном глазу читалась печаль.
– Если мы оставим все как есть, – негромко сказал он, – сюда придут. В первую очередь придут – ведь здесь не надо преодолевать сопротивление местных. Вы знаете, как мы строим. Что останется от обличья Миранды после заселения?
– Ничего, – задумчиво сказал сержант Рахас. – Но ведь это может быть творение ксеносов, милорд.
– Прежде всего, – ответил Магнус, – это творение разума. Миранда – дочь знаний; пусть она такой и остается.
Он обвел нас пристальным взглядом; примарх не собирался спорить.
А мы не собирались возражать.

Тридцатая экспедиция покинула систему через десять дней; за это время мы зарисовали, запечатлели и описали все, что смогли. Ни один летописец не ступил на Миранду – им было сказано, что там нет ничего достойного внимания. Кажется, они поверили, да и корабль с летописцами был в хвосте флотилии и никто не мог увидеть планету своими глазами.
Архивы были изменены. Все, что собрали мы с братьями, отправилось в защищенные хранилища и я знал, что новое знание в итоге окажется в библиотеках Тизки. Без координат, конечно.
Почему-то, покидая систему, где не было сделано ни единого выстрела, мы чувствовали себя удивительно приятно. Но стоило ли удивляться?
Дело Легионов – завоевывать, открывать заново и приобщать к Империуму. Как и все десантники, мы делали все перечисленное, и не один десяток раз.
Но едва ли не впервые мы сумели нечто сохранить.
Я всегда думал, что это не менее важный долг. Я знаю, что примарх считает так же.
Пусть Миранда останется свидетельством того. Пусть неизвестная покинутая планета хранит свои шпили из серебра и хрусталя – в память о том, как Тысяча Сынов сохраняла древние знания в Галактике.
Империум это непременно оценит.

@темы: Warhammer 40.000, Летняя ФБ, Творчество