Дигрей деанонился, так что можно.
Да, в ФБ я практически не участвовал, все мое участие ограничилось одним-единственным миди для дигреевской команды - но это один из текстов, который мне долго не давал покоя. Идея варилась в голове изрядно долго, и в конце концов экзальто-кроссоверно сплелась в повествование.
Возможно, можно было бы еще как-то раскрыть. Подумаю.
Сожалею, что не смог принести команде больше.
Тикки Микк спал.
Это был один из тех снов, когда ты осознаешь, что погружен в сновидение – и потому можешь разглядывать странные детали, усмехаться игре своего сознания.Тикки Микк спал.
Это был один из тех снов, когда ты осознаешь, что погружен в сновидение – и потому можешь разглядывать странные детали, усмехаться игре своего сознания.
Он шел по улице – неспешно, спокойно, с любопытством приглядываясь к окружающему; посмотреть здесь было на что. Вокруг кипел рынок, настоящий восточный базар: гомон, шум, назойливые крики зазывал и горячие споры покупателей с продавцами. Тикки не удавалось задержать взгляд на лицах самих людей, они мгновенно ускользали из памяти – но ведь это сон, правда? Чего удивляться?
А вот товар он различал достаточно ясно – странной формы клинки, заполненные цветными жидкостями сосуды, удивительные украшения из самых разных металлов… Похоже, тут торговали всем, что могло прийти в голову.
Тикки медленно шагал по базару и не раз ловил себя на мысли, что приценивается. Он чувствовал в кармане кошелек с монетами и размышлял – а примут ли во сне такие же иллюзорные деньги? Интересно, что вообще у него в кошельке – фунты, рупии, динары или еще что?
Как раз в этот момент с ним столкнулся высокий человек, едва не сбил с ног; Тикки с возмущенным возгласом повернулся вслед… и ощутил в кармане пустоту.
Кошелек – такой же, как в реальности – оказался в пальцах быстро удалявшегося незнакомца.
– Эй! – вскричал Тикки, сорвавшись с места. Вор, бросив взгляд через плечо, кинулся бежать.
Тикки не жаловался на форму, но догнать карманника оказалось непросто. Он скользил сквозь толпу с удивительной легкостью, будто сбросил телесную оболочку, как умел и сам Тикки.
Но опыт подсказал, как поступить – Тикки бросил взгляд по сторонам, прикинул, как именно идут улицы, и резко свернул на боковую, пустынную улочку. Полминуты напряженного бега – и он вылетел прямо наперерез вору.
Тот едва не поскользнулся, сверкнул глазами и тут же выхватил нож. Хищный изогнутый клинок едва не вонзился Тикки под ребра, тот едва успел уклониться и чисто рефлекторно нанес ответный удар.
Смертельный.
В реальности Тикки бы еще поосторожничал с применением силы на людях – но чего опасаться во сне? Сейчас он даже не колебался.
Рука Тикки погрузилась глубоко в грудь вора, не разрушая плоти и одежды; нематериальные пальцы сжались на сердце и потянули. Тикки с ювелирной точностью настроил состояние своего тела, и на его руке не осталось даже и царапины.
А вот сердце вора оказалось снаружи.
Из его рта выплеснулся фонтан крови; вор рухнул на колени, задергавшись в агонии, кошелек отлетел прочь. Тикки равнодушно посмотрел на него и швырнул прочь еще бьющийся окровавленный кусок плоти. Затем поднял кошелек и огляделся.
К его изумлению, торговцы и покупатели бросили в его сторону лишь мимолетный взгляд; так глядят на простую уличную драку, которая ничем не угрожает самому зрителю. Краем глаза Тикки заметил, как выброшенное сердце кто-то подобрал и унес.
«Что это за базар мне снится?» – невольно задумался Тикки, но развить мысль не успел – ее нарушили краткие хлопки-аплодисменты.
– Браво, – произнес мягкий приятный голос. – Мне редко доводится видеть такую… эффективную реакцию.
Говорившим оказался человек одного роста с Тикки; полноватый, с волнистыми светлыми волосами и приятным лицом. Он был облачен в переливающуюся мантию с узором по воротнику и на поясе; на губах играла приветливая улыбка.
– Уберите вот это, – приказал он словно в пространство; будто из-под земли выросли два гориллоподобных громилы в форме и потащили прочь труп вора. Незнакомец снова взглянул на Тикки. – Добро пожаловать на Центральный Рынок…
Он сделал паузу, явно предлагая гостю представиться.
– Тикки Микк.
– Рад познакомиться, – кивнул незнакомец. – Меня зовут Макариос.
Вновь пауза – будто это имя должно было что-то сказать. Но Тикки его впервые слышал и лишь кивнул в ответ.
– Не пожелаете ли передохнуть и выпить чего-нибудь? – предложил Макариос, указывая в сторону уличного кафе рядом. – Чай? Вино? Что-то еще?
– Чай, – выбрал Тикки. Ему впервые снились настолько любезные сны, и не стоило упускать случай.
Через минуту оба они уже оказались за столиком, а услужливая девушка поставила перед посетителями дымящиеся чашки. Тикки вдохнул запах – да, сорт явно незнакомый, но аромат очень приятный.
– А сколько это будет стоить? – запоздало поинтересовался Тикки, коснувшись чашки и задержав пальцы.
– Для меня здесь все бесплатно, – гостеприимно улыбнулся Макариос. – Так что считайте, что я вас угощаю.
– Кафе принадлежит вам? – удивился Тикки.
– Нет, – покачал головой собеседник, – это рынок мне принадлежит. Весь этот рынок и несколько десятков поменьше.
Тикки кивнул, отпивая чай; что удивительного, если во сне ты встречаешься с хозяином иллюзорных мест?
– А откуда вы, если не секрет? – спросил Макариос. – Я пытаюсь отгадать ваше происхождение по одежде и акценту, но, честно признаюсь, терплю неудачу. Пусть даже и считаю себя сведущим в делах мира.
– Я бывал во многих странах, – пожал плечами Тикки, – но родился в Португалии. Долгое время жил в Англии, потом бывал в Индии и в Китае.
Макариос нахмурился, явно озадачившись. Тикки усмехнулся – сны не знают о реальности? Роад бы вдоволь повеселилась такому парадоксу.
– А вы откуда? – спросил он в ответ.
– О, эти места уже канули в забвение, – рассмеялся Макариос.
– Судя по имени, я бы сказал, что вы из Греции – но не похожи на грека, – Тикки пожал плечами. – Впрочем, на Земле хватает стран, не правда ли?
– Трудно не согласиться, – развел руками Макариос, мягко улыбаясь. – Есть многое, что неизвестно даже хозяевам величайших библиотек.
Тикки улыбнулся в ответ. Занятное ощущение: общаться с человеком, который знает о твоих силах и при этом не принадлежит ни к Семье, ни к числу акум. И совершенно не опасается тебя.
В чем-то даже приятное ощущение.
Разговор потек неспешно и спокойно, быстро свернул на кулинарию. Тикки, побывавший во множестве стран, был знаком с самыми разнообразными блюдами, но быстро понял, что до Макариоса ему далеко. Тот, казалось, знал любой рецепт, хотя зачастую именовал еду как-то необычно. Тикки искренне не понимал, почему собеседник, рассуждая об острых и пряных блюдах, упоминает «сиджанскую кухню», а поварские творения из рыбы называет «западной пищей».
Но потом Макариос поглядел на небо, отметил там какие-то заметные одному ему знаки и с сожалением сообщил:
– Жаль, но мне пора. Нельзя оставлять дело на помощников, надеюсь, вы понимаете.
– Конечно, – кивнул Тикки. – Спасибо за приятную беседу.
– Взаимно. И, вот еще что… – в пальцах Макариоса возникла серебряная монетка. – Возьмите на память о моем рынке.
Тикки повертел монетку перед глазами. Серебряный кружок, незнакомые символы – но это же сон, верно? Нечего удивляться ни странным монетам, ни именам неизвестных мест.
– Благодарю, – улыбнулся он, поднимаясь.
Макариос поднял руку, прощаясь – и Тикки открыл глаза у себя в кровати.
Странный сон никак не желал выходить из головы. За завтраком Тикки был задумчив, пару раз отвечал невпопад. Никто не стал лезть с расспросами, Семья списала его поведение на дурное настроение.
Необычные сновидения бывали у всех, особенно когда на Роад нападало игривое настроение, и ее чувство юмора обращалось на собратьев. Но Тикки хорошо знал сестру и, незаметно приглядываясь к ней в течение дня, не уловил ни малейшего признака того, что она приложила руку к образам рынка и Макариоса.
Скорее всего, сон был тем, чем и казался – обычной эфемерной иллюзией, собранной из мыслей и переживаний. Вот только откуда у него взялся материал для таких образов? Тикки редко задумывался о рынках, торговле и ворах.
Тикки выбросил бесцельные раздумья из головы. Ложась спать в этот день, он был абсолютно уверен, что сон, который ему придет, не будет иметь ничего общего с предыдущим.
Он ошибся.
Шумы, запахи и цвета рынка обрушились на Тикки, стоило ему закрыть глаза и преодолеть границу, отделяющую сон от яви. Вокруг царила обычная для базара суета, покупатели увлеченно торговались, продавцы призывали на их головы кары всех высших сил, товары переходили из рук в руки – и посреди суматохи застыл Ной, ошеломленно озиравшийся вокруг.
Как? Почему? Может, сыграло роль то, что он весь день не мог отделаться от мыслей об этом сне? Но неужели от этого сновидение может оказаться таким ярким и четким?
– Роад, – позвал он, сдвинув брови. – Если это твои шуточки, то заканчивай. Не смешно уже.
Тикки подождал минуту. Отклика не было – то ли Роад не пожелала показаться, то ли и впрямь была ни при чем.
– Роад?
– Признаться, я никогда не слышал такого имени, – прозвучал мягкий голос позади. – Или это прозвище?
Тикки круто обернулся, словно ужаленный. Макариос стоял прямо перед ним, и на лице хозяина рынка светилась теплая улыбка.
– Рад снова видеть вас, Тикки, – сказал он. – Я надеялся, что вы придете снова.
– Но как? – выдохнул Тикки. – Почему я снова оказался здесь?
– Я же дал вам монету, – напомнил Макариос. – Она указала вам путь.
Тикки машинально сунул руку в карман, и пальцы наткнулись на прохладный металлический диск.
– Несуществующая монета? Из сна?
– Тикки, – улыбнулся Макариос. – Вы что, и в самом деле думали, что это самый обыкновенный сон?
Тикки напрягся. Собеседник совершенно не выглядел угрожающим и не пытался причинить ему вред – но ведь и Граф казался всего лишь улыбчивым толстячком.
Сработают ли его силы во сне, на чужой территории? И вообще, что происходит?..
Готовность к сражению явно отразилась на его лице; Макариос печально вздохнул.
– Тикки, прошу вас, успокойтесь. Давайте выпьем чаю, если пожелаете, и все обсудим без лишнего волнения.
Он указал в сторону, на то самое кафе, где они сидели вчера. Симпатичная официантка робко улыбнулась Тикки, и тот чуть-чуть расслабился. Мысленно выругал себя: в конце концов, что с ним такое? Он всегда умел сходиться с людьми, а сейчас реагирует… да как Скинн реагирует.
Если это все-таки сон – то беспокоиться не о чем. Если это нечто иное – то нельзя упускать возможность узнать больше.
Поэтому Тикки медленно кивнул и двинулся к кафе вслед за Макариосом.
Когда перед ними появились чашки с ароматным чаем, Тикки сделал глоток, просмаковал вкус и пристально взглянул на собеседника.
– Говоря коротко и прямо, – не стал юлить тот, – это не совсем сон. Ваше тело спит у вас дома – но ваше сознание преодолело границу миров. То, что вы видите вокруг, мой рынок и окружающий его город…
Макариос выразительно обвел рукой бурлящую толпу, тысячи лавок и лабиринт улиц.
– …это мир, не имеющий почти ничего общего с вашим. Ну, разве что кроме наличия людей, но у меня такое чувство, что люди есть везде, – он негромко рассмеялся. – Вы мне не верите?
– Почему же, верю, – отозвался Тикки и сам с удивлением понял, что говорит правду. В конце концов, существование каких-то иных миров не кажется таким уж фантастичным на фоне талантов Семьи, существования Чистой Силы и… да мало ли тайн в мире?
– Спасибо, – улыбнулся Макариос. – Так вот, в нашем мире, естественно, имеются сны – и во снах я выстраиваю свое дело. Это, если хотите, мой особый талант, моя гордость, и мне всегда становится любопытно, когда на моем рынке появляются новые, необычные посетители.
– Поэтому вы заманили меня сюда снова? – прямо спросил Тикки, доставая из кармана монетку и подбрасывая ее на ладони.
– Не заманил, – покачал головой Макариос. – Монета открыла вам путь, но без собственного желания пройти по нему невозможно. Я полагаю, в течение дня вы думали о моем рынке? Так бывает у посетителей, которые сюда попадают. Если хотите, можете проверить – перед следующим сном твердо сказать, что не желаете оказываться здесь. Заверяю вас, не окажетесь.
– А если я просто выкину монету? – Тикки пригубил чай.
– Ну, тогда вы не сможете сюда попасть, разве что снова по чистой случайности, – пожал плечами торговец. – Скажу честно, мне бы не хотелось терять нового собеседника, но выбор за вами.
Тикки помедлил. Он по-прежнему колебался, но ему постепенно становилось интересно, душу кололо любопытство. В конце концов, если что – Семья же сумеет его вытащить.
– Я проверю, – сказал он, убирая монету в карман.
Макариос тепло улыбнулся и поднял свою чашку.
Торговец не обманул. Следующим вечером Тикки уверенно заявил себе «не хочу оказываться на рынке» и провел ночь спокойно, вообще без сновидений. Потом он повторил опыт и убедился, что метод работает. Попытка же уснуть с мыслью «хочу на рынок Макариоса» безотказно явила ему бурлящее жизнью царство торговца. Правда, на сей раз сам хозяин появился далеко не сразу, и Тикки несколько часов бродил по рынку в свое удовольствие.
Ему тут понравилось. Не надо было таиться, не надо было постоянно помнить о равновесии своих светлой и темной сторон – когда Тикки из любопытства принял облик Ноя, торговцы всего лишь смерили его слегка озадаченными взглядами и принялись нахваливать свой товар.
Потом наконец объявился Макариос, извинился за опоздание, сослался на множество дел. Тикки извинения с удовольствием принял.
Тикки и сам не знал, почему ничего не рассказал другим Ноям о странном знакомстве. Наверное, потому что это странное место было действительно его, не зависящим от воли Графа и целей остальных Ноев, вообще никак с ними не связанное.
Вопросов ему никто не задавал. В Семье это было не принято – в конце концов, кто из них способен замыслить что-то дурное против Графа или других Ноев? Верность, пусть и свитая из темной силы, прочно соединила всех членов семейства в единое целое.
Так что Тикки наслаждался возможностью регулярно исчезать в мире снов, видеться с Макариосом – тот оказался потрясающе интересным собеседником, обладателем живого и острого ума. Любые упоминания земной культуры он мгновенно запоминал, усваивал и вскоре уже мог уверенно рассуждать со знанием дела, в своей мягкой, ироничной манере. В свою очередь, Тикки с завороженным интересом слушал рассказы о мире Макариоса – исполинском океане, титанических лесах, городах, построенных по давно забытым принципам… Это привлекало. Манило. Резко отличалось от привычной жизни. Вскоре они перешли на «ты» – насколько мог судить Тикки, во сне они общались явно не по-английски.
Однажды Тикки поинтересовался – как вышло, что он вообще сумел соприкоснуться со снами иного мира. Макариос задумался и развел руками:
– Я не специалист, Тикки. Так бы я сказал, что сны людей, обладающих силой, могут унести их по неизведанным тропам и привести в те места, о которых они даже и не знали.
– А я обладаю, – кивнул Тикки.
– Я заметил это еще тогда, когда ты расправился с вором, – улыбнулся торговец. – Кстати, раз уж зашла речь об этом – не будет нескромным спросить, что это за сила? Чародейство, природный талант, дар свыше?
– Наверное, все вместе, – подумав, решил Тикки. Таить не было особого смысла, так что он вкратце объяснил Макариосу о том, что представляют из себя Нои. Несколько раз пришлось отклониться от нити рассказа, чтобы уточнить термины земных религий, но торговец все понял.
– У нас такое тоже может быть – перерождения и наследуемая сила, – сказал он, – но устроено совсем иначе, и сейчас бывает… редко, скажем честно. И уж тем более у нас нет фигуры вроде вашего Графа. Тикки, я не совсем понял – он один из вас, или все же стоит выше?
– Выше, – нехотя признал Тикки. – Граф сильнее и древнее любого из нас, и его воля непререкаема. Хотим мы того или нет, но следовать его приказам придется.
Тикки помолчал и с удивившей его самого злостью добавил:
– Иногда мне кажется, что я сам вроде акумы!
– Акумы? – удивленно поднял брови Макариос.
– Существа, которых мы создаем, и которые полностью подвластны воле Ноев, – пояснил Тикки. – Наши солдаты и убийцы.
– А-а, – кивнул Макариос. – Я знаю само слово, но у нас оно имеет немного иное значение. Впрочем, неважно… Прости мое любопытство, однако мне кажется, что ты немного не в восторге от власти Графа.
Тикки откинулся назад, на спинку удобного стула. Сейчас они снова сидели в кафе, пусть и другом, и пара улыбчивых девушек только что принесла им румяные пирожки.
– Не знаю, – после долгого молчания сказал Тикки. – Я не то чтобы настроен встать против него, скажу честно. Но… нередко я все же задумываюсь о том, что бы случилось, если бы его воля не была неоспорима.
– Стремишься к освобождению?
– Пожалуй, – засмеялся Тикки, – но это невозможно. Про эликсиры подчинения я слышал, про эликсиры освобождения – ни разу. Такое достать нельзя.
– Тикки, – с напускной обидой сказал Макариос, – ты меня обижаешь. Ну нельзя же произносить такие слова при великом торговце!
Они оба расхохотались и взялись за пирожки. Но Тикки кольнуло странное, непонятное ощущение, и смысл его он осознал, только когда уже проснулся.
Тикки неплохо умел читать людей. И интуиция вкупе с опытом твердо говорили: слова Макариоса были шутливы, а вот в глазах читалось совсем иное.
«А я достану» – вот, что там было.
В течение нескольких последующих встреч Тикки пытался проверить свою догадку. Он подбрасывал Макариосу истории о том, как ему было хорошо в странствиях, вне дел Семьи, о том, как долг Ноя вступал в противоречие с желаниями – неважно, правдивы были истории, или нет. Торговец то ли не ловил намеков, то ли намеренно дразнил Тикки, с улыбкой комментируя его рассказы.
И наконец, Тикки это просто надоело.
В очередной раз оказавшись на рынке, он согласился на предложение Макариоса посмотреть на город с высоты. Торговец провел его на крышу одного из высоких зданий, и с ее края Тикки впервые увидел, насколько же велик исполинский базар, насколько грандиозно пестрое одеяло лавок, ларьков и палаток.
Но он позволил себе полюбоваться зрелищем всего миг, а потом повернулся к Макариосу.
– Послушай, – прямо сказал Тикки. – Ты однажды упоминал, что у тебя можно найти что угодно.
– Даже освобождение? – улыбнулся Макариос.
– Так ты все-таки понял?! – возмутился Тикки, на мгновение утратив самоконтроль.
Макариос с обезоруживающей улыбкой развел руками.
– Ну-у, я же торговец. Я умею понимать намеки – но предпочитаю прямой разговор о товаре. И, предупреждая твой вопрос – да, на моем рынке могут помочь кому угодно.
– Да неужели? – теперь, видимо, из духа противоречия, на Тикки накатило скептическое настроение. – Макариос, у тебя прекрасный рынок – но ты все же человек. Чем человеческое волшебство тут может помочь – даже если в твоем мире действительно столько волшебства, сколько в твоих рассказах?
– Человеческое? – со странной интонацией повторил Макариос. – Тикки, мне кажется, ты неверно оцениваешь положение.
Тикки кивнул на расстилавшийся внизу рынок.
– Я вижу все своими глазами.
– Нет, – покачал головой Макариос. – Ты же спишь, Тикки. Твое сознание изменило видимые образы. Перевело их в нечто, привычное и понятное. Но истина… она иная. Она всегда иная.
Торговец повернулся к рынку, поднимая руку.
– Это сон, а я хожу во снах и торгую ими. И я могу развеять иллюзию самообмана, Тикки. Смотри же.
Он щелкнул пальцами.
Тикки потерял дар речи.
Казалось, рынок остался прежним. Все те же ряды лотков, лавок и палаток, все те же покупатели и продавцы, прохожие, зеваки, карманники, стражники.
Только вот ничего человеческого в них уже не было.
Существа с головами богомолов торговались с исполинскими кроваво-красными и усаженными костяными шипами гориллами. Громадные полупрозрачные пауки приценивались к товарам оживших теней. Ящерицы с черным оперением прогуливались бок о бок с людьми-скорпионами и лишенными волос голубокожими женщинами.
Здесь были существа прекрасные и безмерно кошмарные. Здесь были те, кто вызывал уважение с одного взгляда – и кто пробуждал древний, первобытный ужас просто своим видом.
Но Тикки уже отвел взгляд от пугающих обитателей улиц – его внимание приковал сам город.
Здания из базальта и латуни, сросшихся воедино в немыслимом на Земле сплаве, уходили ввысь несокрушимыми монолитами. Мостовая под ногами слабо содрогалась, то ли пульсируя в такт невидимому исполинскому сердцу, то ли отзываясь на некие далекие сотрясения.
Прямо над рынком высилась исполинская крылатая статуя, от которой бежала черная дорога, скрывавшаяся среди зданий. В самом же центре громадного базара возвышался храм из окрашенной синевой латуни; семь его стен были увенчаны шпилями, изгибающимися вовнутрь и сходящимися в единой точке.
Где-то в стороне – очень далеко – двигалось нечто, немыслимо огромное и черное; при одном взгляде в ту сторону Тикки чувствовал тяжесть во всем теле, как будто само присутствие далекого существа крушило пространство вокруг него. А рядом с чернотой вздымались серебристо-сияющие стволы и ветви, лишенные листьев и истекающие холодной влагой.
И над всем этим – яростный, испепеляющий, изумрудный свет зеленого солнца и кроваво-красная луна, зигзагами мечущаяся по небосводу.
– Что это? – выдохнул Тикки. – Где я?
– Это Малфеас, – торжественно произнес Макариос. – Город и Владыка всех демонов. В небесах пылает Его душа, а мы стоим на Его теле.
– Город демонов… – повторил Тикки, сглотнув и медленно поворачиваясь к собеседнику. – А ты…
– Верно, – улыбнулся тот. – Надо представиться по-новому, не так ли? Я Макариос, Мечтатель Печати и Справедливый Торговец, душа-страж Эрембор. Демон Второго Круга.
Он повернулся, раскинув руки, словно обнимая весь немыслимый город вокруг.
– Здесь продаются и покупаются не только земные блага. Здесь можно купить чувства и души, силу и погибель. Сны и явь, воплощенный ужас… и освобождение от бед.
Тикки вздрогнул.
– Да, – подтвердил Макариос, словно прочитав его мысли. – Я говорил о том, что здесь могут помочь? Я не лгал. Конечно, сам я не смогу этого сделать, изменение связей – не мой дар и не моя специальность…
Он улыбнулся.
– Но я – купец. Я – Справедливый Торговец, и никто не знает товары Города лучше меня. Я не могу помочь сам – однако я могу договориться с теми, кто на это способен.
Тикки покачал головой, пытаясь стряхнуть оцепенение и изумление.
– Но это город демонов, – повторил он. – А демоны… демоны всегда берут цену.
– Верно! – улыбнулся Макариос. – Если бы ты знал, Тикки, как мне неприятно иметь дело с идеалистами, не понимающими законов мира. Да, мы берем цену. Но умелый торговец всегда назначает ту плату, которую покупатель может отдать. А я – очень умелый торговец, Тикки.
– И что же будет ценой сейчас? – оправившись, Тикки остро взглянул на демона.
Тот развел руками.
– Ну, право же. Ты еще не согласился на сделку, не обозначил готовность принять товар – как я могу сказать об этом? Тем более, что предоставлять его буду не я, а следовательно, я не имею права назвать цену. Однако…
Макариос помедлил.
– Но мне не хочется терять уникального клиента, признаюсь. Это в некотором роде вопрос личной гордости, Тикки. Скажем так – вышестоящие могут назвать цену после осуществления сделки, это их право. Но я обещаю – если ты не захочешь ее платить… что ж, мы отбросим эту плату и подберем иную. И посмотрим, что тебя устроит.
– Однако оплатить все же придется после освобождения, когда я уже буду в долгу? – скептически уточнил Тикки.
Макариос рассмеялся.
– Мы же все-таки демоны. У нас всегда есть подвох, правда?
Тикки отвернулся, снова глядя на немыслимый Город. Кажется, тут в каждом здании было больше силы, чем во всех Ноях… и что это там вдалеке? Словно исполинский дракон, обернувший вокруг себя свои собственные крылья…
– Ты клянешься, что я смогу отказаться от цены? – тихо спросил он.
– Клянусь своей сутью, тенями породившей меня Эрембор и светом Лигьера, – Макариос поднял взгляд к изумрудному солнцу. – Ты симпатичен мне, Тикки Микк. И, заключив сделку, ты станешь моим клиентом – а Справедливый Торговец не обманывает клиентов. Все получают то, о чем просили.
– Мне надо подумать, – после долгой паузы сказал Тикки.
– Правильно, – похвалил Макариос. – Любой договор необходимо как следует обдумать. Но знай – здесь тебя всегда ждет сила, способная исполнять желания.
Тикки молча кивнул.
– А сейчас, – мягко сказал Макариос, – тебе пора просыпаться.
Тикки не наведывался на рынок… в Малфеас еще несколько дней, пытаясь совладать с откровением. Все его чувства и опыт утверждали: Макариос не врет. Он говорит правду, он действительно может совершить невозможное – разорвать связь Ноев. Такого еще… нет, не то чтобы совсем не бывало, но молодой экзорцист – иное дело, совершенно иное.
Несколько раз он хотел пойти к кому-то из родственников, рассказать обо всем, закрыть себе дорогу к решению, но сдерживался. Это было бы решением Ноя – но насколько это решение Тикки Микка?
И если Макариос прав, то Тикки освободится. Освобождение же не повлияет на его преданность делу Графа, не правда ли?
Мысли не давали Тикки покоя. Преследовали, стучались в виски и пылали в глубине сознания. И когда однажды все члены Семьи, что были в поместье, разъехались по делам, Тикки больше не смог сопротивляться искушению.
На дворе стоял ясный день, но снотворное помогло Тикки отрешиться от мира и пересечь границу яви – в который уже раз.
Он оказался на одной из маленьких площадей рынка. Только сейчас все лавки были пусты и темны, продавцов и покупателей не оказалось.
Один лишь Макариос стоял в самом центре площади, рассеянно листая толстую книгу.
– Тут что, выходной? – неловко пошутил Тикки.
– Нет, – Макариос поднял глаза, тепло улыбнулся и закрыл книгу. Она тут же растаяла в воздухе. – Просто подданные ощущают, когда я хотел бы заключить сделку, и учтиво мне не мешают. Ну что ж, Тикки, что ты решил?
– Сначала скажи – это действительно возможно?
– Я проконсультировался с другими обитателями Города, – наклонил голову Справедливый Торговец. – В любой момент нам по договоренности окажут помощь, и меня заверили – да, это реально. Бывало и сложнее.
Тикки закрыл глаза. Глубоко вдохнул, столь же глубоко выдохнул.
Момент решения. Момент истины. Момент… момент перемен.
– Да, – сказал он. – Я согласен на те условия, что мы обсуждали. Что потребуется?
– Жертва, – нисколько не удивился торговец.
– Что?
– Необходимо проложить путь, – пояснил Макариос. – Связи снов достаточно для беседы, но никак не для переливания силы и воздействия. Необходимо открыть дорогу; я знаю, что нужно сделать – но мне нужна помощь с твоей стороны. Ритуальное убийство жертвы – самый простой способ.
Он улыбнулся.
– Только не говори, что тебя это смущает.
– Да нет, – пробормотал Тикки. – Но что за жертва?
– Сложно сказать, – задумался Макариос. – Понимаешь, имеются некоторые тре…
– Это какие же?
Оба собеседника мгновенно развернулись на голос. Макариосу он был незнаком, а вот Тикки – совсем напротив.
– Я уже почуяла, что у тебя во снах что-то не так, – весело сказала Роад и с удовольствием облизнула леденец. – Но такой феерии как-то даже не ожидала. Тикки, ты во что впутался?
– Роад! – только и смог выдохнуть Тикки.
– Да, да, – кивнула та. – Я заподозрила, вернулась – и вот, братец дрыхнет днем, и снится ему Чистая Сила знает что. Пошли отсюда, потом поговорим обо всем.
Тикки застыл, не зная, что сказать. Странная смесь – смущение, озадаченность… злость. Резкая злость, что его прервали, что у него отобрали тайну.
Роад двинулась вперед, глядя на Тикки, но остановилась: Макариос сделал несколько неспешных шагов, оказавшись между Ноями.
– Юная госпожа, – улыбнулся он. – Мы еще не закончили разговор. Прерывать его будет определенно невежливо.
– Иди прочь, фантом, – Роад небрежно махнула ладонью. – Тикки наш – Ноев и Графа, иначе не может быть, и не будет никогда.
Тикки вздрогнул.
– Боюсь, что не вам это решать, юная госпожа, – мягко сказал Макариос. – Свобода воли никуда не исчезает, и именно на ней основаны главные события любого мира.
– Я не собираюсь с тобой спорить, – пожала плечами Роад. – Собственно, даже не буду тратить время. Просто убью тебя и отведу Тикки назад.
Десятки отточенных исполинских леденцов в один миг материализовались над головой Роад и вспороли воздух, устремившись в грудь Макариоса. Тикки дернулся, даже не зная, как поступить – но ничего делать и не понадобилось.
Снаряды разбились о грудь торговца, рассыпались тысячами крошек, даже не поцарапав узора на мантии.
Улыбка исчезла с лица Роад, и она сделала резкий жест. Громадная металлическая коробка возникла вокруг Макариоса, заключила его в себя, хлопнула крышкой – чтобы миг спустя разлететься в пыль.
– Что?.. – Роад отступила, в глазах ее плескалось изумление.
– Давайте теперь я, – предложил Макариос, и глаза его потемнели.
Десятки многоцветных жгутов вырвались из мостовой, стен зданий, стекол лавок – и устремились к Роад. Та мгновенно прянула в сторону, но опоздала на долю секунды: слишком уж много было этих нитей.
Они оплели руки и ноги Роад, резко натянулись и швырнули ее на землю, впечатав в мостовую; конфета вылетела из пальцев и откатилась в сторону. Глаза девушки полыхнули яростью, над ней вновь возникли силуэты отточенных леденцов – однако теперь уже Макариос плавно повел рукой, и снаряды истаяли, не успев двинуться с места.
– К-как? – Роад попыталась подняться, но цветные путы снова дернули ее назад, притянули к земле. – Ты… как ты смог?..
– Девочка, – почти печально сказал Макариос. – Ты человек лишь наполовину, но все же человек; для тебя управление снами – искусство. Я – демон, и власть над снами – часть моей сути. Ты черпаешь силу из своей крови; я – душа зовущего мрака, черпающего мощь у Эбенового Дракона, что есть Тень Всего Сущего. Ты оттачивала свое мастерство… сколько? Пару десятилетий? Может, век?
Он улыбнулся, и печаль с лица исчезла, сменившись хищным блеском в глазах.
– Пятьдесят столетий прошло с тех пор, как я открыл свое дело в Городе.
Роад снова дернулась, но путы держали крепко. Макариос стер с лица улыбку и оглянулся на Тикки.
– Что ж, вот тебе и жертва.
– Что? – вздрогнул Тикки.
– Что? – поперхнулась Роад.
– Кровь родича, обладающего своей силой, да еще и настроенного на сны, – пояснил Макариос. – О, Бесконечные! Если ее пролить ритуальным способом – то при уже существующей связи этого точно хватит для контакта. Поверь, Тикки, уж в обеспечении контактов я знаю толк.
Мир раздвоился перед глазами Тикки. Он по-прежнему видел кипящий жизнью базар и мягкую улыбку Макариоса – но эта картина накладывалась на его собственную комнату, на свет дня за окнами и знакомую до мелочей обстановку.
И лишь изумленно-испуганные глаза Роад были одинаковы в обоих мирах.
– Она… она же и впрямь мой родич, – медленно произнес Тикки.
Макариос пожал плечами.
– Тебе решать, Тикки. Тебе решать. Я же торговец – я вижу, что у клиента есть возможность получить желаемое, и указываю на нее. Я бы давно разорился, если бы поступал иначе.
Роад забилась в путах; Тикки со внезапной ясностью вспомнил, что среди его вещей есть нож, острый и прочный – он брал его с собой в путешествия. Он лежал в ящике стола. И сейчас там лежит.
– Тикки! – выдохнула Роад. – Освободи меня, это же твой сон!
– Тебе решать, кого освобождать, – негромко сказал Макариос. – Ее или себя. Родича или душу. Если решишь разбить путы – сможешь, если решишь совершить ритуал… я все подскажу.
Тикки сглотнул. Он смотрел в глаза Роад и впервые видел в них откровенный страх; владычица снов не привыкла видеть перед собой серьезную угрозу. Никогда не представляла, что она может прийти изнутри Семьи.
Они были близки. Они… можно сказать, верили друг другу.
Но Нои часто обманывали доверие других.
– Прости, Роад, – прошептал Тикки, отходя к столу. – Но ты переродишься. А я… я получу освобождение.
Нож отразил свет звезд Земли и зеленого солнца Малфеаса.
Первый разрез прошел от ключиц к животу – неглубокий, только чтобы выступила кровь. Затем еще линия, и еще; кроваво-красные черты покрывали тело Роад ритуальным узором, сложными знаками. Он заткнул ей рот, чтобы не смогла позвать на помощь; больше ничего делать не пришлось. Роад всегда смешивала сны и реальность – и теперь ее искусство обернулось против нее же; оковы в мире снов крепко держали ее наяву.
Нож был острым и легко вспарывал плоть. Тикки мог работать быстрее, но ему приходилось слушать инструкции Макариоса, резать именно так, как подсказывал стоящий за спиной демон.
После знаков на коже – покрыть ее руки кровавыми спиралями. Потом вырезать символ солнца на лбу; Тикки передернуло от звука, с которым лезвие царапало кость. Потом надо пробить каждую из конечностей и нанести легкую рану между ключиц, выждать пятнадцать секунд и начать перерезать сухожилия. Потом – начать вспарывать тело по-настоящему, предельно остро ощущая хруст, с которым сталь расправляется с плотью. Немного косточек из пальцев отложить так, чтобы они образовывали ореол вокруг жертвы.
Раны не заживали – обряд блокировал регенерацию Роад. Тикки не знал, почему она остается жива. Подозревал, что если спросит, то услышит нечто вроде «ритуал сам поддерживает жизнь жертвы до конца».
Накатила странная отрешенность. Он понимал, что его лицо сейчас ничего не выражает, и именно это заставляет ужас в глазах Роад расти. Не касания ножа. Не приближение смерти. А спокойствие на лице брата.
Но он уже слишком далеко зашел. Тикки Микк сделал свой выбор и пожертвовал многим, в самом буквальном смысле.
Кровь растекалась по полу, ее брызги летели на стены. Пропитанный багровыми тонами силуэт на полу уже почти не напоминал Роад Камелот; совсем перестал напоминать, когда единый взмах стали прошел через глаза.
Тикки занес нож, сделал пять вдохов, повинуясь подсказкам Макариоса. Потом резко опустил клинок в последний раз, чувствуя, как он пробивает тело и вонзается в доски пола.
Чувствуя, как последняя искра жизни жертвы гаснет.
– Все, – сказал Тикки. – Но вся Семья почует ее смерть.
– Уже неважно, – мягко прошептал Макариос. – Путь открыт. А теперь… начнем.
Тикки оглянулся и застыл на месте. Глаза торговца были абсолютно черны, но при этом – сияли, переливались немыслимыми оттенками мрака.
Даже не глядя, он ощутил, что кровь Роад становится такой же – угольно-черной, пульсирующей силой, сочащейся мириадами нитей непроглядной ночи. Наверное, стоило вскочить, попытаться что-то сделать – но он не мог оторвать взгляда от бездонной темноты глаз Макариоса.
Тикки еще успел понять, что сейчас на него смотрит совсем не старый знакомый, что сквозь глаза демона глядит кто-то неизмеримо старше и сильнее его… а потом ночь навалилась всей тяжестью.
Он падал сквозь мрак, сквозь бездонную черноту, и вокруг не было ничего – ни звуков, ни цветов, ни образов. Даже собственное тело, казалось, теряло чувствительность.
Тикки сжал зубы, попытался сосредоточиться. Что бы это ни было – он не позволит себя взять так просто! В конце концов, хоть он и желал сбежать от Графа, но он из Ноев, наделенной силой и властью Семьи! И…
Из мрака беззвучно выстрелили тонкие, бритвенно-острые нити.
Тикки крутнулся на месте, мгновенно призывая собственную силу. На миг он пожелал, чтобы его не касалось ничто – и черные нити прошили бестелесную фигуру, не причинив ей вреда. Тикки рванулся вперед и с торжествующим изумлением понял – он уже не падает! Он плывет в пустоте!
Нити распались. Вместо них темнота извергла десятки зазубренных, антрацитово-черных гарпунов, устремившихся прямо к Тикки; по нему волной ударило ощущение того, как эти лезвия вонзятся в его тело, разорвут сердце и легкие, и выпьют всю кровь, прежде чем ему будет позволено умереть.
Одна эта мысль заставила ярость вспыхнуть в груди. Тикки резко взмахнул рукой; никогда еще големы-бабочки не вырывались на свободу так легко и быстро.
Черные гарпуны столкнулись с шелестящими крыльями. Тикки услышал первый звук в этой темноте – скрежет и визг, звон разбивающихся корпусов и ломающихся лезвий. Практически все гарпуны разлетелись осколками, и только один промчался прямо к Тикки; тот легко увернулся, вскинул руку и сомкнул пальцы на черном древке.
Удивительно сбалансированное оружие. Отлично, теперь, что бы темнота на него ни выпустила…
Темнота?
Глаза Тикки расширились. До этого момента он пытался выжить, и даже не задумался о том, где оказался. Что это за мрак? Почему, взглянув в глаза Макариосу, он очутился здесь? И…
Гарпун в его руке внезапно потяжелел, за одно мгновение словно прибавив десятки тонн веса. Оружие рухнуло вниз, и следом за ним рухнул сам Тикки, с ужасом осознавший, что он не может выпустить древко, не может дать ему пройти сквозь пальцы – ничего не может!
Он рухнул на твердую поверхность, ударился о черный камень, и на мгновение в глазах все помутилось, воздух вылетел из легких. Гарпун исчез; через пару секунд Тикки вскочил, оглядываясь.
Он стоял на просторной площади; каким-то образом его глаза теперь различали силуэты во мраке, и Тикки понимал, что площадь обрамляют пять уходящих вверх заостренных колонн.
Что случилось? Почему его способности внезапно отказали? Неужели он вовсе не защищался – а ему позволили поиграть с иллюзией прежней силы? А потом бросили сюда, в этот псевдо-Стоунхендж, и…
Тикки застыл, поняв, что поверхность под ним вовсе не из гладкого камня. Тут были едва заметные изгибы, и она была мягкой, чуть-чуть пружинила.
Осознание пронзило ледяной иглой, как только Тикки попытался представить, как это место выглядит со стороны.
Это были не колонны. Это были увенчанные когтями пальцы. Он стоял на ладони размером с площадь Пикадилли.
Тикки медленно поднял голову.
Мрак над ним обрисовал контуры немыслимо громадной головы, узор чешуи, извивы длинных усов, больше похожих на лениво подрагивающие щупальца. Сверкнули сотканные из того же мрака клыки, каждый из которых был в десяток ростов самого Тикки.
А над усами и клыками мерцали глаза, озера абсолютного мрака и скользящих в нем извивающихся и корчащихся теней.
Хорошее сопротивление.
Чуждый голос донесся не до ушей – он родился изнутри тела Тикки, бросив того на колени, заставив задохнуться. С ужасающей ясностью он понял, кто перед ним, разумом, сердцем и душой ощутил имя, которое ранее слышал лишь раз.
Меня оно даже позабавило, произнес Эбеновый Дракон, Тень Всего Сущего. Но хватит.
Исполинские клыки раздвинулись, и меж них хлынул поток непроглядного мрака. Тикки еще успел вскинуть руки, попытаться защититься, но волна уже поглотила его, и беспощадные тени вцепились в каждую клеточку, проникая в плоть и кости, вгрызаясь в сердце.
И в душу. Переписывая ее, изменяя, создавая из нее нечто новое, совсем иное.
Перед тем, как потерять сознание, Тикки Микк понял, что значит слово «акума» в Малфеасе.
Это была последняя мысль, пришедшая к нему по его собственной воле.
Тикки открыл глаза. Сел, потом поднялся, мимоходом поглядев на красные потеки на полу и стенах, на безжизненное тело в середине комнаты.
Он чувствовал спокойствие и уверенность; тело казалось посвежевшим и наполненным энергией. Глубоко внутри, в душе, ощущалась новая сила, переплетенная с уже знакомой. Темная. Старая, первородная, куда древнее людей и Графа.
А вот влияния самого Графа не чувствовалось. Совершенно.
Макариос сдержал свое обещание.
– Канал еще открыт, – прошелестел голос Справедливого Торговца в глубине сознания. – Скоро он погаснет, но я успею научить тебя открывать его с Земли – и тогда ты сможешь получить новые знания. Первым делом усвоишь, как вызывать нанеке – о, они поведают тебе все, что ты захочешь узнать. Советую сначала выяснить, как создавать убежища, они тебе точно понадобятся.
– Жду с нетерпением, – искренне ответил Тикки.
Он потянулся, чувствуя себя удивительно свободным, ощущая радость и подъем в душе.
– Итак, – вкрадчиво спросил Макариос, – просто чтобы удостовериться: ты знаешь цену, которую мы просим?
– Да, – ответил Тикки. Он и впрямь ее знал, осознал в момент обретения силы и разрыва связи с прошлым.
– И ты согласен на нее?
– Конечно.
Вопрос казался глупым. Как можно не согласиться сделать это? Как вообще он жил, не зная, что хочет так поступить?
– И, – мягко спросил Макариос, – что именно ты желаешь сделать?
И Тикки Микк ответил с абсолютной уверенностью:
– Привести на Землю Тень Всего Сущего.
@темы:
Exalted,
D-Gray Man,
Летняя ФБ,
Аниме,
Творчество
-
-
24.10.2015 в 11:23осталось только дойти и почитать, да-
-
24.10.2015 в 11:33-
-
24.10.2015 в 11:44-
-
24.10.2015 в 15:33-
-
24.10.2015 в 18:29Тем более рассказ и без этого стрёмный. Та самая тема утраты себя, от которой у меня всегда. образно выражаясь, шерсть дыбом. Может, потому и не догадывалась до самого конца, в чём же подвох - хоть и предполагала, что без него никак
-
-
24.10.2015 в 18:31А сила Роад концептуальна, и она давно достигла максимального уровня. Правда, демоны тоже считаются "потусторонними" существами, так что, по идее, они могут потягаться с Темной Материей.
-
-
24.10.2015 в 19:59Дариона, у акум в Творении та первоочередная проблема, что сами установленные законы и клятвы противоречат. Но клятвы, принесенные Йози, на Землю никак не распространяются.
Та самая тема утраты себя, от которой у меня всегда. образно выражаясь, шерсть дыбом
Собственно, этого и добивался.
Aschgrau, у меня просто создалось иное впечатление, уж не уверен по какому источнику.
А что до противостояния - и потустороннее, и специальность, и вдобавок на данный момент Макариос находился на прямой связи с Эрембор и Эбеновым Драконом. При всем уважении к ней, против таких сил она не потянет.
-
-
24.10.2015 в 20:15Хотя можно попробовать замутить нечто подобное по Exalted и TSW, с поражением акумы Скверной и ужасом Дракона от осознания масштаба бедствия.
-
-
24.10.2015 в 20:18Вариант. Хотя не уверен, что его это ужаснет.
-
-
24.10.2015 в 20:22-
-
24.10.2015 в 20:24По канону Скверне пофиг, кто и куда пытается её пристроить, потому что итог всегда один. Разнятся лишь длительность и внешние проявления. Тем более, что у Дракона такие мечты... И не только у него...
-
-
24.10.2015 в 21:53Ни полное незнание одного мира, ни смутное представление о втором ничуть не мешаю наслаждаться текстом.
-
-
24.10.2015 в 23:33-
-
25.10.2015 в 10:35Aschgrau, не совсем так. Тикки не обещали, что он не лишится воли. Ему обещали освобождение и сказали "ну, если захочешь, назовешь иную цену". Акума вполне может чего-то хотеть или не хотеть, он не может не хотеть того, что закладывается при акумизации - а это уже другое дело.
-
-
25.10.2015 в 11:43Прошёл по ссылке на Летнюю ФБ, как всегда увидел предлинный список тем(довольно мало из которых сколь нибудь интересуют), однако Возвышенных там не обнаружил. Опять! Так что одно из двух...
Похоже без направляющего вдохновения Ви - Зета, организоваться у группы не получается.Увы.
Если тебя не затруднит Ви - Зет порекомендуй пожалуйста несколько произведений с битвы.
К сожалению не видел в последнее время новых зарисовок Творения. Мастер может быть ты знаешь где можно взглянуть на новые произведения средней и крупной формы на русском, а то такое ощущение, что уже с год нового ничего не заметно.
-
-
11.11.2015 в 11:10По соотношению времени - честно говоря, просто не думал. Для данного конкретного сюжета период в Творении был неважен.
С Возвышением Князя тут дело сложнее - для этого надо сперва физически пропустить на Землю демона-носителя... да и не вышло бы. Быть одновременно Князем и акумой нельзя.
А насколько прочен, стабилен,широк проложенный путь?
Пока неясно.)
Насчет ФБ - увы, я ее практически не читал в этом году, поэтому порекомендовать не получится. Я вообще в этом году мало фэндомного изучал.