Написано на Тандем, вместе с Соуль





– Следующего! – бросил через плечо торговец. На помост вытолкнули мужчину в драном ифу(1), и рекрани ушел в тень, где сидел привезший рабов капитан.
– Обгорит, – заметил штурман. Приближался полдень, и горячий воздух обжигал легкие.
Хотя до времени дождей оставались дни, жара не спешила оставлять Рекру, откуда змееподобные дети Врааша(2) нападали на острова.
– На вид не смотри, – заметил торговцу капитан. – На счету моих шесть. И еще четверых лечить пришлось серьезно. Договориться с ним не смогли, потому…
Пленник едва держался на ногах. Его руки стягивала веревка, а тело уродовали раны; из-под сукровичной корки топорщилась шерсть.
– Ши… – промчалось по толпе.
Мужчина, пряча лицо, отвернулся, и на помост упал осколок фарфора. Под сломанной маской дрожала лисья морда; заплывший глаз смотрел испуганно.
Покупатели с интересом перешептывались; потомки зверей почти не встречались среди живого товара, хотя рекрани нередко ходили на восток, где животные меняют лица движением ладони.
– Не смотрите на вид! – прозвучал голос распорядителя торгов. – Это отличный воин, взятый в плен! Он сражался яростно и доблестно! Начальная цена – триста риеков(4)! Кто больше?!
Рекрани из черепаховой ветви(5) приоткрыл глаза:
– Триста двадцать.
– Господин Тиох предлагает триста двадцать, – распорядитель знал поименно постоянных покупателей. – Кто повысит цену?!
– Триста семьдесят, – негромко произнес ящероподобный(5) высокий рекрани.
– Триста семьдесят, господин Шахар, – поклонился лучеру распорядитель. – Кто больше?!
– Четыреста, – ответил начавший торги таруг.
– Четыреста восемьдесят. – раздался голос служителя Хастана(6).
Тиох покачал головой и отвернулся – спорить с храмом убийц решались немногие.
– Шестьсот сорок, – ответил Шахар. Служитель помедлил прежде, чем назвать цену:
– …Семьсот.
– Восемьсот.
– Восемьсот восемьдесят, – произнес богато одетый рекрани. Служитель благосклонно махнул в его сторону рукой.
Распорядитель торгов проследил за движением и перевел внимательный взгляд на Шахара:
– Восемьсот восемьдесят… – и громче повторил, – восемьсот восемьдесят! Кто предложит больше господина Ниоша?! Никто?! Восемьсот восемьдесят, раз! Восемьсот восемьдесят, два! Восе…
– Тысяча двадцать, – с удовольствием перебил Шахар. Ниош гневно сузил глаза.
– Тысяча двадцать… Тысяча двадцать! – цена жалкого звереныша стала слишком высокой. – Тысяча двадцать! Три! Продано господину Кирне Шахару!
Вперед вытолкнули нового раба.
– Раэсс, заплати, – велел слуге лучер и подошел к ши.
Кирну окликнул капитан:
– Эй, с ним пожестче. Дикая тва…
Ледяной взгляд заставил моряка замолчать.
– Как обращаться с имуществом, я решаю сам, – прошипел Шахар и поманил другого слугу.

читать дальшеКирна жил далеко от берега, но даже в тихую погоду до усадьбы долетали плеск волн и солоноватая прохлада. Шахар остановился в тени веранды и вздохнул, проклиная жару. По властному движению ладони переплелись корни ворот.
– Господин! – позвал Раэсс.
Лучер обернулся. Раб из последних сил цеплялся за слугу.
– Позови Арейха, – начал Шахар и осекся; два дня назад он отпустил лекаря к родне. – Врааш милостивый, все приходится самому делать... Отведи в дом.
Раэсс хотел положить раба в комнате для слуг, но ши с каждым шагом сильнее припадал на раненую ногу. Рекрани оставил его в гостиной и позвал хозяина.
– Эти покорители морей совсем не умеют с жизнью обращаться, – Шахар присел на край тахты.
Живые путы связывали мужчину крепче цепи, но от прикосновения лучера они ослабили объятия и дремлющими эфами свернулись на полу. Кирна протянул руку к мохнатому лбу и тут же отдернул – возле чешуйчатых пальцев щелкнули лисьи клыки.
– Я тебя лечить собираюсь. Спокойно.
– Правильно, – закивал стоявший позади Раэсс. – Ты не волнуйся, хозяин – маг жизни опытный, не на один день пути вокруг лучше всех в искусстве знает…
– Вон, – не оборачиваясь, приказал Шахар.
Хлопнула дверь, и Кирна присмотрелся к раненому.
– Да-а, сразу такое не получится… Ничего, я тебя на ноги поставлю.
От осторожных прикосновений раны ши вспыхивали целебным огнем. Раб затих. Он иногда скулил, как щенок, и вздрагивал, словно от ударов. В золотых глазах лучера замерли внимание и смешанное с жалостью презрение к пиратской жестокости.
Он на мгновение остановился, чтобы снять разбитую маску, и замер.
– Так… – Кирна бережно убрал осколки.
Лисья морда стремительно превращалась в юношеское лицо.

2

Поправившись, ши начал выходить на веранду. Он садился на ступеньки и перебирал живые лозы. Шахар присматривался к покупке издалека и задумчиво тер в пальцах ключ от рабского браслета.
– Как твое имя? – спросил Кирна, когда раны юноши затянулись.
Раб не ответил.
– Я жду, – Шахар погладил большим пальцем ключ, и ши, взвизгнув, прижал к груди правую руку.
– Эор..ра, – запнулся он.
– Хорошо, Эорра, – кивнул лучер. – Я тебя… прошу: отвечай сразу. И мне не придется спрашивать так. Тебе будет лучше. Кто ты?
Юноша смотрел на обожженное запястье.
– Я… я из Шаэцин(7). Я – мастер кисти.
– Кисти? – нахмурился Шахар. – Я слышал, ты хорошо сражаешься, как именно и чем?
Эорра робко взглянул на хозяина:
– Я расписываю веера.
– Хорошая роспись. Как я слышал, – усмехнулся Кирна, – шесть убитых и четверо раненых.
Ши зажмурился. Коготь Шахара вновь промчался вдоль полумесяца ключа.
– Дай мне… бумажный веер, – голос юноши стих до шепота.
– К хозяину обращаются вежливее, – бесстрастно напомнил Кирна. – Сишшес!
Слуга появился на веранде, и лучер продолжил:
– Найди и принеси бумажный веер.
Возвращения слуги юноша ждал, как казни. Когда Сишшес пришел, левой ладонью Эорра развернул полупрозрачное крыло:
– Что тебе не жалко?
Не услышав положенного обращения, Кирна поморщился.
– Вон то, – интерес оказался сильнее.
Шахар кивнул на деревянную подставку в углу, и в то же мгновение ши прыгнул вперед. Вечерний свет скользнул вдоль бумажного края, на пол ссыпались тонкие стружки – на гладком боку светлела выщерблина удара.
Лучер одобрительно зашипел:
– Неплохо. Ты всегда двигаешься так быстро?
– Не знаю. – ши смотрел в пол.
Кирна помедлил:
– …Ты убийца?
– Я – мастер кисти.
Улыбка коснулась малоподвижной морды рекрани.
– Тогда ты нарисуешь для меня кое-кого.

Всю ночь Шахар ждал. Он постукивал когтями по перилам веранды и вглядывался в ленты дождя. Дева-Солнце(8) уступила место Морскому Отцу, но ливни не принесли прохлады – серая вода отдавала духотой.
На листьях плюща постепенно угасал живой огонь. Кирна не сомневался, что Эорра вернется: с рабским браслетом на Рекре некуда бежать.
– Господин! – позвал Раэсс.
За слугой вошел Эорра. С одежды и волос на пол бежала вода. Ши посмотрел на хозяина, потом скрылся в доме. Шахар прикосновением пальцев затянул следы когтей на перилах.
– Как все прошло? – он направился следом.
– Его нет.
– Молодец, – похвалил лучер. Взгляд желтых глаз скользнул по юноше и остановился на исчезающей между его пальцами дорожке крови. – Ты ранен?
Ши молча снял рубашку и указал на тянущуюся от запястья к плечу тонкую рану. Кирна сжал его локоть. Когтистая ладонь неторопливо двинулась к плечу, согревая края зеленым теплом. Рана заживала слишком медленно.
– Благодарю, – негромко проговорил Эорра, когда лучер убрал ладонь.
Кирна посмотрел на раба – на бледном лице замерло странное и болезненное выражение.
Юноша оставил веер на столе и ушел спать. Шахар развернул бумажное крыло, чья побагровевшая кромка в полумраке казалась черной, и долго и с недоверием разглядывал ломкие палочки бамбука. Кирна знал, как портятся даже стальные клинки.
Веер остался целым.

Утром рядом с ши лежали бамбуковые стебли, бумага, суми и фудэ(9). Он посмотрел на них со страхом и отшатнулся от хозяина.
– Начало веера, – кратко пояснил Шахар.
Эорра медленно сел. Он некоторое время испуганно смотрел на кисти, а потом дрожащим, нервно-трепетным движением коснулся бумаги, сжал в ладони кусочек суми и успокоено закрыл глаза. Его плечи дрожали.
Кирна несколько мгновений глядел на потрясенного раба, потом коротко улыбнулся и вышел.

Когда ши рисовал, то, прежде, чем остановить стремительными штрихами фудэ волны или облака, долго смотрел на лист, словно видел в белизне нечто недоступное другим. За неделю на столе появилось больше дюжины вееров.
– Есть новое поручение, – лучер раскрыл небесно-голубой. – На сей раз мишень тебе немного знакома. Он едва тебя не купил, но мою последнюю цену решил не перебивать. И хорошо, что не стал.
В золотых глазах Шахара затаилось неудовольствие.
– Господин Ниош, – похожих на него соотечественников Кирна не терпел.
Эорра отложил в сторону незаконченный веер и взял полученный от господина в первый день; крыло пересекали узоры запекшейся крови.
– Хорошо, Кирна, – вопреки недовольству слуг Эорра продолжал называть господина по имени.
– Возьми, – Шахар с усмешкой протянул рабу свиток. – Это поможет тебе миновать охрану. И еще…
В ладонь ши упал деревянный медальон.
– Это против обережных чар. Я знаю, что там такие есть.
Юноша бегло прочитал написанное, а потом набросил на плечи рубашку и ушел. Силуэт растаял в поздних сумерках.
Шахар посмотрел вслед. Он начал привыкать к лаконичности ши. Когда тот уходил, оставалось ждать возвращения и короткого: «Его нет».

3

После гибели Ниоша бесповоротно вступило в права время дождей. Ливни не прекращались, и дни хранили прохладу. Шахар работал на веранде; Раэсс раз в полчаса уносил разобранные бумаги и возвращался с записями о новых делах. Со смертью соперника в душе лучера родилось необыкновенное умиротворение. Кирна наслаждался погодой, легким южным вином и думал о награде для раба, подарившего восхитительное ощущение.
Шахар отодвинул пиалу… и неожиданно вздрогнул. Острые когти проткнули записи.
Спокойствие разлетелось ворохом бумаг – чары ворот смяла чужая воля. Кирна сорвался с места; в ладонях вспыхнули зеленые искры, и светляки помчались в сторону расползающихся корней… Он замер при виде вошедших.
– Кирна Шахар, – пожилой лучер соединил ладони на поясе черной мантии, – я говорю устами храма. Уносящие жизнь принадлежат Хастану, Владыке Бездны. И тем, кто не служит Ему, не должно держать подобных на службе.
За жрецом стояли четверо убийц.
– Ты будешь лишен того, что имеешь.
Шахар не успел защититься – жрец повел пальцами, и тело рекрани сковала судорога боли.
– Господин! – Раэсс бросился к хозяину.
Между ними скользнул убийца Хастана, и слуга, споткнувшись, упал. Он нелепо растянулся на досках веранды. Замерший взгляд устремился в пустоту.
– Шах... – Эорра остановился на пороге. Он держал в руке фудэ.
Запястье взметнулось по дуге, и кисть, как стрела, вонзилась в плечо ближе других стоявшего убийцы. Остальные тенями метнулись к ши.
– Живым, – прозвучал голос жреца.
Раскрывшееся бумажное крыло полоснуло по морде второго убийцы. Оно нарисовало четверть круга и на долю мгновения замерло в самой высокой точке, швырнув на стену пригоршню черных капель.
Самый маленький служитель кинулся ши под руку. Другие бросились следом.
Шахар с трудом обернулся – на ступеньках скорчился Раэсс, а убийцы стягивали запястья Эорры.
Веер валялся на полу.
– Не следует идти против Храма, – жрец склонился над Кирной и кончиками когтей поднял упавший на землю ключ от рабского браслета, – и тех, кому Храм оказывает покровительство.
Жрец выпрямился и поманил за собой убийц.

Он не знал имени купленного Кирной раба. Юноша сидел в углу комнаты и рассматривал отражения в матово-черных плитах.
– Он быстр, господин Вейх, – заметил служитель.
– Воля Владыки хранит меня, – жрец отпустил его жестом и посмотрел на лежавший в ладони ключ.
– Ты – убийца.
Раб устало покачал головой.
– Я – мастер кисти.
– Рисующий смерть, – пожал плечами жрец. – Такие, как ты, на Рекре принадлежат Хастану и никому другому. Я хочу, чтобы ты понял, – иного хозяина у тебя не будет. Твоя связь с прежним порвана.
– Я создаю. – возразил ши. – Веера.
– …И перечеркиваешь ими жизнь, – продолжил Вейх. – Создавай, сколько хочешь, но применять их будешь по слову Храма.
Он сжал в ладони ключ, и юноша испугано спрятал на груди правую руку.
– Ты привыкнешь, – заметил движение жрец. – Все привыкают. Возьми.
Он вытянул из-за пояса бамбуковую палочку и небрежно бросил перед ши на пол – веер нашли среди других в доме Кирны. Ши левой ладонью развернул тонкое крыло.
– Этот веер не для убийства.
– Оружие есть оружие, – ответил жрец. – Тебя выпустят отсюда, и ты отправишься в дом, где жил до этого и оборвешь жизнь прежнего хозяина. Потом ты вернешься, придешь ко мне и доложишь.
Полумесяц ключа блеснул в полумраке.
– Иди.

Сидевший на веранде служитель поднял голову, когда в дожде возник тусклый силуэт. Юноша, ранивший рекрани днем, остановился у ступеней и безжизненным взглядом посмотрел на убийцу.
– Вейх, – негромко произнес ши, и левая ладонь крепче сомкнулась вокруг палочки веера.
Служитель прищурился:
– В доме, в комнате, налево.
Он поднялся и неспешно направился к увядшим воротам. Шаги стер дождь.
Лежавший в гостиной Кирна закрыл глаза. Даже это крошечное движение отозвалось болью. Шахар ошибся. Он решил, что храм не найдет убийцу Ниоша, но кто-то в чужой семье оказался хитрее.
Мысли расплетались стеблями тысячелистника; горечь бессилия холодила кончик языка.
– Твои веера в другой комнате, – прошептал Кирна, когда приблизились осторожные шаги. Он посмотрел на юношу.
Эорра раскрыл зеленое крыло, по которому струились тела золотых саламандр. Кирна не отрывал взгляда от танца полупрозрачных волн. «Все закончиться быстро», – крыло промчалось перед мордой лучера.
Веер закрылся.
Эорра наклонился и перекинул руку бывшего господина через свое плечо. В глазах Шахара застыло изумление.
– Почему? – шепнул он, и ши прикрыл веки знакомым, болезненным жестом:
– Я не убийца.

Эорра увел бывшего хозяина прочь. Переплетались с душным полумраком лианы ротанга, с каждым шагом стихал шум волн, и становился громче шепот листвы. Ши остановился, когда приблизилась полночь.
– Мне нужно возвращаться, – негромко сказал он. – Отдохни и иди дальше.
Шахар оперся об узловатый ствол и тяжело выдохнул:
– Если ты вернешься, а моего тела не найдут – тебя убьют.
– Я подожгу наш дом, – ответил Эорра.
– Тебе могут не поверить, – усмехнулся Кирна. – Ты можешь пойти со мной; есть капитан, который мне очень многим обязан. А рука…
Ши опустил голову и показал дрожащую правую ладонь:
– Я – лис. Я обману.
Кирна остался наедине с темнотой.

4

В тринадцатый день поры дождей огни в ученических комнатах погасли рано. Пока отправленные бдеть на стенах служители прятались в дормах от грозы, Шахар наблюдал за садом. Каждый день после вечернего обряда жрец останавливался возле туго переплетающегося ротанга и гладил острые листья.
Побеги маниоки прятали Кирну от взглядов. Он ждал, когда жрец прикоснется к лианам…
Внезапно ротанг ожил.
Тонкие листья проткнули воздух, а стебли стремительно обвили горло Вейха. Плющ сковал руки; напитанные ядом корни маниоки вырвались из-под земли, и предсмертное шипение утонуло в трепете листвы.
Вейх оцепенел, и ротанг бережно опустил безжизненное тело на землю.
Шахар выступил из-за переплетения ветвей и склонился над жрецом. Когтистые пальцы скользнули у пояса.
– Возвращайся ко мне, – лучер с усмешкой сдавил в ладони рабский ключ, потом сел на землю и некоторое время слушал дождь.
Шептание капель скрало осторожные шаги.
– Господин Вейх… – послышался голос ши. Эорра никого не называл «господином», и Кирна пораженно поднял голову.
– Можешь о нем не вспоминать, – Шахар бросил рабу ключ. – Снимай браслет.
Ши уставился на тускло мерцающий в ладони полумесяц. Лучер покачал головой; Эорра выглядел плохо – служители Хастана не любили упрямцев.
– Быстрее, – поторопил Кирна. – Тут лучше не оставаться надолго. В порту ждет корабль. Капитан вывезет нас с островов, мы подойдем к берегам Ши насколько сможем, а там…
Браслет упал возле тела жреца.
– Я с тобой. – за тремя короткими словами пряталась благодарность.

Беглецов приняла небольшая джонка. Она покинула Рекру в полночь и под фордевиндом взяла курс на восток. Дождь каплями оставался на снастях, серебром оседал на бушлатах. Вечерами ши выходил на палубу; Шахар останавливался рядом и с наслаждением растирал по чешуе благословенную Отцом Морей морось.
– Хочешь, я подарю тебе веер? – спросил Эорра, когда начали меняться созвездия, и посмотрел на бывшего хозяина.
Кирна помедлил.
– Я не умею ими пользоваться. Да и… – в сером свете мелькнули острые когти, способные вспороть любую бумагу.
Тонких губ ши коснулась улыбка.
– Тогда у меня есть другой подарок, чтобы ты тоже мог вернуться домой.
Чешуйчатые надбровья удивленно приподнялись.
Эорра поднес руку к лицу и закрыл глаза. Под худыми пальцами скулы вытянулись и вспыхнули россыпью чешуи.
В ладонь ши легла фарфоровая морда рекрани.
– Это для тебя, – женщина протянула лучеру маску. Шахар в изумлении посмотрел на новое лицо.
– Вы и впрямь удивительный народ…
Ши оставила маску в когтистой ладони и запрокинула голову навстречу дождю.
– Мы проживаем множество жизней. Я – мать, мастер кисти.
Кирна скользнул взглядом по высокой фигуре и с горькой иронией вспомнил первый разговор с ши. Ветер перебирал ее коротко остриженные волосы и подбрасывал переплетенную с лентой длинную прядь у виска.
– Я создаю маски, – тихо пояснила Эорра. – Я рисую жизни. Нас очень мало, чтобы мы уходили, не передав мастерство.
Шахар посмотрел на опоясанное следом браслета запястье женщины.
– Путь Матери Живых – так бы сказали у нас, – пробормотал Кирна. – Впрочем... нет. Ее служители, такие как я, лишь меняют собственную жизнь, не трогая чужие.
– Ты сохранил мою жизнь, – возразила ши.
– Сохранил – возможно, – согласился лучер. – Но менять... могут лишь те, кто проживает не одну.
Он вспомнил, сколько заплатил за ши, и снова горько усмехнулся.

1. Ифу – костюм, состоящий из свободной рубашки с воротником-стойкой; длиной до середины бедра, и шаровар.
2. Врааш – Отец Морей, глава рекранского пантеона, повелитель моря и дождей.
3. Риек – денежная единицы Рекры.
4. Черепаховая ветвь/таруги – один из рекранийских народов, происходящий от черепах.
5. Ящероподобная ветвь/лучеры – один из рекранийских народов, происходящий от ящериц.
6. Хастан – Владыка Бездны, наиболее устрашающий из богов Рекры, повелитель смерти, тайн и ужаса.
7. Шаэцин – прибрежный город в Ши.
8. Мейета – Дева-Солнце, дочь Врааша, рекранская богиня, воплощающая солнечный свет.
9. Ками, суми и фудэ – бумага, тушь, кисти.