Нашел и не удержался от ассоциации.
Мастера-ученики-обитатели Линь Ян Шо, как вам это место?)

@темы: Арт

@темы: Sengoku Basara, Аниме, Творчество

Не секрет, что об исторических событиях и периодах снимать фильмы и мультфильмы любят во всем мире. Одни периоды для этого подходят лучше, другие – хуже, зависит от выбранного жанра…
Для масштабного боевика эпоха Сэнгоку Дзидай подходит идеально – потому, что сама суть оного времени и заключена в постоянных битвах всех со всеми и еще с кем-нибудь. Но даже в этом случае можно снимать по-разному. Можно попытаться сделать серьезное пафосно-эпическое зрелище, рискуя скатиться в анахронизмы и пренебрежение самими историческими реалиями. Можно с точностью до мелочей соблюдать реалии – и рисковать выдать скучноватую картину. Можно попросту махнуть рукой на соблюдение реалий и даже не притворяться, что кто-то их собирался отражать.
Авторы Sengoku Basara пошли как раз третьим путем, и об этом надо помнить – как и в случае с «Гуррен-Лаганном». И тогда не будут шокировать ни княгиня с пулеметом, ни помесь самурая, терминатора и мехи, ни шесть мечей разом, ни еще что… Благо сериал на яркие и неожиданные образы горазд.
И тем не менее – интереснее всего смотреть, держа в памяти тот факт, что практически все мелькающие на экране – либо исторические личности, либо пришедшие из легенд; вымышленных самими авторами можно по пальцам одной руки пересчитать. Если они вообще там есть.
Более того – даже историческая правда соблюдается в определенной мере, потому как большая часть показанных битв действительно наблюдалась. В реальности они шли, конечно, по-другому, но все же… Разумеется, на историческую достоверность Sengoku Basara не претендует. А зачем ей? Не для того снимали.
Я хотел уделить внимание персонажам… но пришло в голову, что их проще всего описывать не по отдельности, а лагерями. Благо именно таковые играют в сериале важную роль.
Итак, кто же у нас на первом плане?
читать дальшеБелая армия Кэнсина. Тут примечательных личностей не так много – собственно, сам Уэсуги и его верная синоби Касуга. Верная, кстати, до предела – ибо влюблена, и от одного взгляда господина просто млеет. А уж если он что-то ласковое скажет… а если еще и прикоснется… М-да, реакцию ее вполне хорошо передает во втором сезоне вопрос Кейдзи: «Это что сейчас было такое?»
Сам Кэнсин выглядит, пожалуй, не менее женственно, чем его помощница. Тем не менее, впечатление обманчиво – при всей учтивости и вежливости (кстати, вполне себе исторической), это опасный боец, и прозвище Бога Войны носит не просто так. Впрочем, в бою его показывают редко – больше как лидера и военачальника.
Дружная семья Маэда. В этом сезоне нам их демонстрируют не так уж много – в основном это Маэда Кейдзи, странник, весельчак, любитель всего позитивного… владелец здоровенного меча, могучий телом и желающий преуспеть на ниве мощной дипломатии и склонения остальных к миру. Пожалуй, один из трех моих любимых персонажей, потому что светится позитивным отношением к жизни.
Не менее яркая фигура – Маэда Мацу с ее нагинатой, кухней и зверинцем. И все перечисленное ее без проблем слушается; вот с родственником проблем больше… Впрочем, если Кейдзи – выражение оптимизма, то Мацу – это прямо-таки опорная скала семьи. Поневоле вспомнишь «Аватар» и задумаешься о том, что ей очень подходит Земной зеленый цвет.
Как ни странно, эти две яркие личности – по сути, не Маэды. Поскольку Мацу – лишь жена главы семьи, а Кейдзи – приемный племянник его же. Кровный Маэда – Тосииэ – на фоне таких родственников несколько теряется… впрочем, он еще себя покажет. А пока можно сказать, что он – хороший муж, лидер и глава семьи – благо способен выбирать для нее путь.
Темное воинство Оды. Антагонисты сериала, весьма… экзотичная армия. Тем более, что в ней зачастую непонятно кого числить; союзников Нобунага предает весьма успешно и быстро. Пожалуй, уделю внимание и им прежде всего.
Азай Нагамаса – прямо-таки личность стереотипно-рыцарская, причем не из лучших стереотипов. Справедливость! Достоинство! Честный бой! Человек он хороший – но вот с шурином и сюзереном ему очень уж не повезло. К сожалению… зато все же повезло с любящей женой, пусть даже Оити – самый трагически-рыдающий персонаж сериала. И тем неожиданнее ее бессознательный финт в финале.
Токугава Иэясу смотрится… странно. Миниатюрен и эмоционален, при этом – пользуется популярностью у своих солдат, и в общем-то, проявляет благородство и честность. А вот его верный спутник и основная ударная сила Хонда Тадакацу неожиданно понравился, пусть даже и места у него на экране мало, а слов – так вообще нет. Тем не менее, чувствуется, что это – истинный воин.
Если уж говорить о приспешниках непосредственно Оды – то первым делом стоит глянуть на Акэти Мицухидэ, которому досталось больше всего. Остальных еще можно принять за японских феодалов, но этот шипастый абиссал… хм. И еще с косами. И ржет, вне зависимости от того – он режет или его режут. Пожалуй, одна из немногих личностей, которых хочется побыстрее ушибить чем-то насмерть – причем и зрителям, и персонажам.
Куда более эстетично и приятно выглядит княгиня с пулеметом, в смысле Но-химэ, жена Нобунаги, прекрасный киллерострелок. Искренне верна мужу, пусть даже он и пожертвует ей без раздумий. И смотрится очень даже неплохо в любых сценах.
Есть еще Обольд Многострельный Мори Ранмару, но про него сказать очень уж много нельзя. Только что ему повезло больше всех из компании Оды.
И, разумеется, есть сам Ода Нобунага, Демон-Повелитель… Вообще, тут у меня отношение смешанное. С одной стороны – его очень уж однобоко показывают; Ода-исторический был той еще личностью, но достаточно неоднозначной по результатам поступков, и вот хотя бы часть такой неоднозначности хотелось видеть. С другой же… нельзя отрицать, что по инфернальности и умении бить по восприятию сериальный Нобунага затмевает многих других. Одно его первое появление чего стоит – даже Масамунэ проняло, а это о многом говорит. Да и музыкальная тема у него, пожалуй, едва ли не самая впечатляющая.
Тем не менее – вот этот образ все-таки хотелось бы видеть более глубоким.
Драконья армия Оси. С этих воителей все и начинается. Неоднократно говорилось, что это войско смахивает на банду байкеров… соглашусь. Действительно похожи – даже с учетом доспехов господина.
Впрочем, у меня такое впечатление, что основная причина успехов – не столько в Драконе, сколько в его Правом Глазе, сиречь Катакуре Кодзюро, втором любимом персонаже. Поскольку практичен, сосредоточен, предусмотрителен, и вообще разумен и рационален. А также – верен господину до той степени, что может (пусть и с последующим покаянием) дать ему по голове, когда Масамунэ лезет на дело ему не по силам.
Хотя, справедливости ради, такое бывает нечасто – потому что Датэ Масамунэ, Одноглазый Дракон – личность могучая, которой все по плечу… по его мнению. Вообще, складывается впечатление, что если остальные хотят объединить Японию под своим началом – то для Датэ это лишь повод лихо погулять по всей стране и подраться со всеми, кто заслуживает внимания. Или подружиться с ними же. А потом опять подраться. И все по новой.
Причем это во всем проявляется, от манеры поведения до манеры речи. Одни дипломатические переговоры с Кейдзи чего стоят… Тем не менее, Одноглазый Дракон обаятелен – именно этой своей лихостью и уверенностью, что все решаемо. Надо только приложить голову… а лучше шесть катан. Разом. «Кодзюро, не вмешивайся!»
Тигры провинции Каи. Компания, контрастная не менее, чем воины из Оси. Первым делом в глаза бросается, конечно Санада Гендзиро Юкимура, пламенная душа! Действительно ведь пламенная, поскольку огнем владеет. И стремится к прямому бою, схваткам с противником, защите… чего-нибудь, по повелению наставника… Неудивительно, что они такие родственные души с Масамунэ – что друг с другом дерутся, что плечом к плечу. Вот если бы Юкимуре еще разумения прибавить, потому как пока что Юный Тигр демонстрирует непомерную отвагу и доблесть, к которой прилагается умение изрекать громко и ярко… но не всегда думать над воплощением…
Едва ли не полная противоположность – Тигр-старший, сиречь Такэда Сингэн. Могуч и телом, и духом, и разумом, впечатляет с первых кадров (особенно учитывая, что свою гриву с рогами он снимает лишь раз за сериал, да и то не сам). В отличие от Юкимуры, дерется не так уж часто, но если уж дерется… лучше не попадайте под секиру.
Что мне симпатично у Сингэна – у него отсутствует презрение к противникам. Он с уважением относится и к Масамунэ, и к Иэясу… не говоря уже о своем любимом враге Кэнсине. И заботится о своих людях и союзниках – что тоже дорогого стоит.
Тем не менее, представители Каи были бы неполны без моего любимого персонажа – Сарутоби Саскэ, который, признаться, мне иногда напоминает личность совсем иных времен – Отори Кейске с его врачебным отношением к истории. Сарутоби начисто лишен пафоса, практичен, ехиден (его беседы с Касугой иначе как «троллингом» не назовешь), и профессионален – появляется всюду, где надо, когда надо и как надо. И, кажется, едва ли не единственный, кто ни разу не схлопотал удара по своему организму за все двенадцать серий. Ну а чтобы оценить Саскэ – стоит хотя бы поглядеть на картину, когда у Сингэна с учеником начинается очередной раунд «Ояката-сама! – Юкимура! – ОЯКАТА-САМА!! – ЮКИМУРА!!! – ОЯКАТА-САМА-А-А!!! – ЮКИМУРА-А-А!!!!»… а синоби сидит себе на втором плане с зажатыми ушами или фэйспалмом, а на лице написано «великие ками, с кем я работаю…»
Что в целом можно сказать о Sengoku Basara? Если вы хотите увидеть масштабное зрелище и могучих героев (и найти вдохновение для сессии в Exalted), то сериал вам в помощь. Конечно, изучать японскую историю по нему невозможно. Однако… будьте уверены – если посмотрите, то имена исторических личностей вам накрепко врежутся в память.
Ибо эпичны.

@музыка: Dai - rokuten no mao Oda Nobunaga

@темы: Обзоры, Sengoku Basara, Аниме

@темы: Грани реального, Ликитайские сказки, Пентакл, Творчество

@темы: Жизнь, Путешествия

@темы: Avatar, Видео, Творчество

@темы: Avatar, Видео, Творчество

@темы: Жизнь

А вот и глава еще одного Великого Дома.

Детство и самопознание

Детство

Я все еще помню основные мотивы, окрашивавшие эры моей жизни – пусть и нелегко вспоминать детали случившегося почти четыреста лет назад. Дисциплина была самой сутью моего детства, и, приближаясь к концу жизни, я подозреваю, что дисциплина, более любого другого элемента, окажется главной концепцией такового. Когда я говорю «дисциплина», я имею в виду не ощущение того, что тебя дисциплинируют, а обладание дисциплиной самому. Лишь обладатели слабейшего характера нуждаются во внешней дисциплине. Дети Дома Катак рано учатся самодисциплине, и гордятся силой своего характера в течение всей жизни. В детстве те, кто не научился справляться сам, обучаются другими, обычно при помощи лишних заданий. В любом крупном семействе хватает обязанностей, на которые надо тратить время. Надо скрести полы, чистить одежду, готовить еду, убивать и разделывать животных, и так далее.
В других десяти Домах для таких дел есть слуги и рабы. В Доме Катак есть дети. По теории такое детство готовит их к тому, чтобы стать хорошими взрослыми. Если ребенок выходит за рамки приличий, то считается, что недостаток самодисциплины исходит от избытка энергии, которую надо выпускать, пока он не обретет больший самоконтроль. Поразительно, сколько самоконтроля приобретает ребенок после того, как несколько месяцев будет спать лишь по пять часов ночью, будучи обремененным домашними делами. Я видел как другие получали такой урок в течение всего своего взросления, но лишь раз испытал его на себе. Те из нас, которые достаточно собой овладели, чтобы выполнять задания пунктуально, эффективно и добросовестно, вознаграждались – их задания передавались тем, кто еще не проявил того же уровня самодисциплины. Лишь раз меня наказали лишними заданиями.
Моя старшая сестра Кеневра была добра, но ей не хватало самоконтроля, и ее так обременяли задания, что однажды я выполнил ряд заданий вместо нее, дабы она могла поспать. Когда один из наших наставников увидел, что я делаю, он сообщил моей матери. Нас обоих высекли. Я получил десять ударов за то, что подрывал моральное воспитание сестры. Она получила двадцать – за то, что позволила мне подорвать свое воспитание. А так как я показал, что у меня слишком много свободного времени – то на месяц к моим заданиям добавили все ее обязанности.
Следует отметить, что эти задания были дополнением к тем, которые требовало образование. То, что мы управлялись по дому, не освобождало нас от обычных уроков истории Династии, математики, стрельбы, верховой езды, гимнастики, танцев, Безупречных Текстов и этикета. Дом Катак всегда соревновался с другими Великими Домами и ни при каких условиях нам не позволялось не достигать мастерства в базовых предметах.

читать дальше

Возвышение

У меня было трое старших братьев и сестер – Кеневра, Найджан и Умера – и четверо младших – Атессис, Гарель, Варанс и Карена. Все, кроме младшей сестры Карены Возвысились.
Я все еще помню собственное Возвышение, в частности потому, что оно сыграло роль в самой большой травме юной жизни. Мой старший брат Найджан был ублюдком – фигурально и буквально. А также он был садистом. Однажды мы вернулись домой из школ на Межсезонье; я – из Академии Взмывающего Феникса, он – из Спиральной Академии. От обязанностей нас это не избавляло. На тот момент частью проклятых обязанностей была чистка конюшен; тогда он почувствовал нужду поделиться со мной теми захватами, что ему показали наставники в школе. В переводе с найджанийского это значило – он собирался провести серию болезненных захватов рук и защемления суставов, и усиливать их, дабы увидеть, как он сможет меня выкрутить, прежде чем я закричу от боли. Он Возвысился за несколько лет до этого, став Водным, и ему было несложно поймать меня или выкрутить кости и суставы до границы перелома. Когда он поступил так последний раз, это закончилось моими криками – не из-за сильной боли, но потому, что унижение было предпочтительней увечья. И я даже не сомневался, что если я не закричу, то он, не колеблясь, сломает мне руку, и заставит взять вину на себя. Найджан решил, что стоит поработать над моими ногами, так что он сбил меня на землю, так, чтобы мое лицо оказалось в пучке соломы и лошадиной моче, и принялся выкручивать ноги в нескольких неестественных и исключительно болезненных позициях. Я попытался вырваться, но от Найджана нельзя было спастись, когда на него находило злобное настроение. В момент гнева и острой боли я Возвысился. Анима вспыхнула и опалила его. Найджан попытался меня оттолкнуть, но я не собирался дать ему сбежать столь легко. Мое Возвышение было куда более связанным с физическим телом, чем у него. Я мгновенно ощутил большую скорость и силу, и хотя Найджан был старше, сильнее и изучил к тому времени некоторые чармы, я превосходил его в скорости и ловкости.
Все преимущество было на моей стороне. Найджан был прежде всего борцом, а не кулачным бойцом, но не мог войти в клинч, не получая серьезных ожогов, – но я мог бить свободно. И бил. Его гордость и злоба не дали ему бежать от схватки, пусть даже шансов на победу у него не было. Немногие его удары достигли цели, а когда достигали – моя анима опаляла его больше, чем я сам. Я отплатил ему за каждое выстраданное пренебрежение, каждую садистскую пытку, каждое проявленное неуважение, и отплатил не скупясь. Наша схватка длилась около получаса. Когда все закончилось, Найджан страшно обгорел. Его руки и торс были черно-красными, но лицу досталось больше всего. Оно было обожжено до неузнаваемости. Ранее Найджан был более-менее красив, но когда мой юный пыл угас, он стал похож на неровно поджаренный кусок мяса. Я получил несколько сильных ударов, но был готов драться насмерть. В конце концов драка кончилась лишь потому, что моя анима зажгла некоторую часть соломы, и если бы мы продолжили – то рисковали бы спалить всю конюшню.
Я ужасался мыслям о том, что сделает отец, узнав о потере контроля над собой в критический момент и насколько сурово он накажет. Я воображал себе тридцать ударов или отлучение и ссылку в Земли Стервятников. Самое меньшее, чего я ожидал – сотню новых обязанностей на следующие несколько месяцев.
Я ошибался. Отец не только обрадовался моему Возвышению, но и был особенно горд тем, что я стал Огненным. Когда Найджан Возвысился в Аспекте Воды, отец был втайне разочарован, и разгневался на мать. Лишь раз я видел их в схватке, и она меня перепугала. В тот день смерть матери предотвратило лишь вмешательство отца моего отца.
Учитывая любящее прощение отца, я предположил, что все правильно, и что жизнь вернется в свое прошлое русло. Когда же я успокоился, то вспомнил, что отец держал в подвале под защитой дозу «сладкого сердца» и посчитал, что ее надо дать Найджану, дабы возместить нанесенный мной вред.
Когда я сказал ему об этом на следующее утро, он лишь рассмеялся.
«Сладкое сердце» очень дорого, Кайнан, и потому его приберегают для любимых сыновей и героев, не ублюдков и забияк. Найджан – Возвышенный. Он исцелится. Может, в следующий раз, захотев поддаться злобе, он поупражняется в некотором самоконтроле». Затем он взъерошил мне волосы и отправился обучать свои войска.

Старшая школа

Раны Найджана со временем исцелились, но быстрым процесс не был. Он ужасно выглядел, и я не мог смотреть на него во время еды, не рискуя потерять аппетит. Отец никому не позволил ухаживать за его ожогами и поклялся убить Найджана, если кто-то приведет ему целителя. Он даже послал письмо с имперской почтой в Спиральную Академию, сообщив, что никакому целителю не разрешается касаться Найджана. Основной причиной было то, что боль Найджана послужит напоминанием, что жестокости и насилия по отношению к семье не потерпят.
Когда пришло школьное время, Найджан вернулся в Спиральную Академию, а две мои старшие сестры снова отправились в Дом Колоколов.
Я вскоре собирался окончить младшую школу, и мы с отцом поговорили о том, что я хотел бы сделать. Я мог бы тоже отправиться в одну из дорогих школ. Отец применил бы все нужные связи, дабы обеспечить мне образование. Но я не хотел ставить его в трудное положение ради себя. У меня было четверо младших братьев и сестер, которым понадобятся хорошие школы, если и когда они Возвысятся, но меня также терзала вина за то, что я сделал с Найджаном.
Она стала еще сильнее тремя неделями позже, когда я получил письмо, где сообщалась, что женщина, помолвленная с Найджаном, так ужаснулась его обгоревшему лицу, что разорвала помолвку и ныне стала невестой молодого человека из Дома Рагара. Учитывая, что Найджан так выглядел бы еще лишь несколько недель до исцеления, думаю, это было неуклюжее оправдание разрыва, но я все равно чувствовал вину на себе. И потому мое образование должно было стать строгим и религиозным, и я стремился следовать Хесиешу, который куда больше берег свою Эссенцию чем я в схватке с братом. Отец сделал несколько замечаний, но он был достаточно набожен, чтобы с чистой совестью отговаривать меня от посещения Обители Мудрости, хотя и заставил поклясться, что монахом я не стану. К тому времени, как моя вина рассеялась (и, честно говоря, много времени это не заняло), я был учеником Обители Мудрости, и обучался медитации, самоконтролю и Безупречным Текстам. А также я великолепно проявил свой стихийный Аспект в Безупречных боевых искусствах.
Конечно, это не была военная школа вроде Дома Колоколов, но единственным способом выйти из Обители Мудрости, не обучившись умению сражаться была гибель в схватке. Я был родом из военной семьи, и структура с дисциплиной Обители были мне близки. Я всегда ценил организацию. Правила проясняют роль. В месте вроде Обители нет вопросов о том, что считается должным поведением, а что – нет. Ты знаешь свое место, и это хорошо.
К несчастью, есть и те, для кого организация – костыль. Они перестают думать самостоятельно, и их важные способности увядают как розы в засуху. Я видел там таких людей и поклялся, что одним из них не стану, и не позволю того же никому из солдат, которыми буду командовать.
При поверхностном взгляде Обитель Мудрости учит молодых Возвышенных сильным религиозным ценностям. Она также учит самоконтролю и новаторскому мышлению. Она не ожесточает человека, как делают некоторые учреждения. Вместо того, она тебя возводит – ментально, физически и духовно. Мы оттачивали боевое мастерство – но и развивали характер, необходимый для него. Мы наизусть заучивали большие порции Безупречных Текстов. Мы научились следовать Пяти Стихийным Драконам, практикуя контроль над Эссенцией. Вдобавок к самоконтролю мы усвоили ценность настойчивости, цельности, самооценки и учтивости.
Многие младшие школы балуют Возвышенных учеников. Моей среди них не было, и я этому рад. Первые несколько недель в Обители Мудрости ясно показали, какие ученики вышли из слабых школ, а какие – нет. Все мы были изумлены тем, насколько строг порядок Обители, но вышедшие из мягких школ пребывали в потрясении всю первую неделю. Религиозная жизнь определенно была более требовательной, чем они ожидали.
У Обители двойная цель: выпускать Безупречных монахов и выпускать отлично обученных и предельно достойных дракорожденных солдат, которые будут защищать Царство – и Творение в целом – от врагов. Каждого Возвышенного в Обители испытывали на пределе абсолютных возможностей, и монахи считали, что нельзя узнать предел чьих-то сил, пока ты их не превзойдешь. Хныканье вознаграждалось «упражнениями исправления характера» для жалующегося и его когтя, ложившимися в обучение. Я думаю, было бы больше таких, если бы сами монахи не участвовали в обучении. Молодой дракорожденный дважды подумает, прежде чем жаловаться, когда монахи двумя веками старше него участвуют в тренировках рядом с ними – и постарается быть более эффективным.

Жизнь и обязательства

Чем более велики деяния Возвышенного, тем о большем можно поразмыслить в немногие тихие мгновения, и так дело обстоит со мной. Я был солдатом, генералом, инструктором по стратегии в Доме Колоколов и знаменитым членом Дикой Охоты. В те дни я помог уничтожить двенадцать Анафем, включая рыцаря смерти (на моем последнем задании). Также я имел удовольствие убить троих благородных фейри и все еще думаю, что смогу убить еще нескольких, прежде чем умру. Не думаю, что будет слишком надменно заявить, что я – один из самых сильных династов в Творении. Я – один из горстки дракорожденных, которые могут получить аудиенцию у Уст Мира в течение часа после просьбы. На Острове нет воина, которого я не мог бы одолеть в честном бою. Хотя Императрица и я не во всем были согласны, она знала, что если потребуется успешное разрешение военного вопроса, она может положиться на меня и легионы, коими я командую на ее службе. У меня пятьдесят восемь детей, все в законном браке, и сорок девять из них Возвысились. Думаю, в этом отношении меня превосходит лишь Мнемон. Я, собственно, потерял счет своим внукам и правнукам, но не так давно, как помнится, их число превосходило четыре сотни. Многие из них сейчас в легионы, идут по моим стопам, и я горд каждым солдатом из семьи. Хотелось бы мне собрать целый легион из моих потомков; можно поклясться, что данники в таком случае перестанут извиваться и удерживать должное. Это может к общей пользе разрешить и конфликт с наследованием.
Действие – принцип Дома Катак, и действие было знаком моей службы Царству. Думай быстро, бей быстро – и враг будет дрожать от потрясения, когда ты нанесешь последний удар. А если он не дрожит – то лучше реагировать быстро, иначе тебе очень крепко достанется. Этот принцип верно служил мне несколько веков, и я привил ценность скорых действий каждому дракорожденному солдату, которого воспитал. Я знаю, что Огненные и Воздушные меня понимают. О других я иногда сомневаюсь.
Я иногда задумываюсь – что было высшей точкой моей военной карьеры? Соблазнительно назвать дни с Дикой Охотой, но одна битва в особенности выделяется среди других, и она была не против Анафем, а против фейри на Дальнем Севере.
Тогда я командовал Двадцать восьмым легионом – за годы до того, как он был расформирован – и мы в последний раз пытались защитить область от мощного вторжения фейри, прежде чем Императрица запустит защиту Царства.
Мы встретились с ними на поле боя, и схватка была невероятно жуткой, но мы хорошо расположились и держались. Однако каждый раз, как я смотрел на поле битвы, мой взгляд привлекало нечто яркое, плывущее над армией фейри: их королева.
Она была ужасна, прекрасна и холодна. На моих солдатах было столько одежды, сколько можно надеть, не теряя возможности драться – но она плыла позади войск и над ними, облаченная лишь в прозрачнейшее серебряное платье из флёра. Не знаю как она контролировала свои войска, но они бились невероятно хорошо. И все же дисциплина у Двадцать восьмого легиона была лучше, и мы двигались вперед.
А затем я услышал, как она зовет или поет мне. Ее голос был чарующим – в самой полной мере этого слова. Хвала Драконам – другие его не могил слышать, но меня он более чем отвлекал. Я не мог различить точных слов, но она меня звала – с расстояния в милю на поле битвы, сквозь неистовый снег, должен заметить, – звала возлечь с ней на снежное ложе, дабы… хм… найти более мирное разрешение конфликту.
Я держался столько, сколько мог, но в конце концов не выстоял, и двинулся искать ее. К счастью, мои помощники не подчинились прямым приказам и удержали меня. Мы знали, что такое может случиться – в конце концов, это указано в учебниках по тактике против фейри – но я впервые истинно ощутил это… притяжение. Оно было ужасным.
Мои драконлорды и поединщики связали меня, вставили кляп и оставили на кровати в моей палатке. Конечно, это было не на глазах солдат, так что свидетелем случившегося стал только раб Катоней.
Ко времени следующего восхода мы – или, надо сказать, драконлорды – обратили фейри в бегство, и песня в моем сознании наконец прекратилась.
Я не знаю, что с ней случилось. Я надеюсь, что она погибла в тот день – мне не нравится мысль о том, что она все еще есть где-то.
Драконлорды, которыми я командовал, после этого всегда смотрели на меня немного странно, как будто бы меня совратили. Может, так и было. Менее чем через год я отказался от командования Двадцать восьмым, и начал постоянно преподавать в Доме Колоколов. И я рассказываю эту историю каждому классу, какому могу – чем больше они будут знать о фейри, тем лучше. Кто предупрежден – тот вооружен.
К несчастью, ныне я больше занимаюсь политикой, чем стратегией (не то чтобы они хоть как-то взаимоисключали друг друга). Со времени исчезновения Императрицы Дома обращают легионы друг на друга. Если они не возьмут себя под контроль, они будут больше драться друг с другом, чем с врагами Царства. Жалкая и постыдная участь. Хотя я и патриарх этой семьи – но ни один легион Катаков не отправится на войну, иначе как против врагов Царства в целом.

Религиозная жизнь

Хотя моя домашняя детская жизнь была умеренно религиозной, я не понимал путей Драконов, пока не поступил в Обитель Мудрости. Большинство людей не осознают, насколько важен Безупречный Орден.
Лишь двое из каждой десятки выпускников Обители становятся монахами Ордена. Большую часть времени обучения там я думал, что у меня есть весьма неплохие шансы на монашество, но отец дал понять, что я стану не монахом, а генералом вроде него. Это был удар по моим юношеским представлениям о том, как должен жить благочестивый человек, но в итоге я осознал – как и мой отец – что духовная природа человека должна питать его жизнь, а не составлять ее.
Став старше, я понял, что становлюсь и набожнее. Чем больше я вижу в мире, тем больше свидетельств истины Безупречной Философии я нахожу. Ценность мудрости Хесиеша для меня растет, по мере осознания того, насколько этот Безупречный Дракон контролировал себя, дабы сохранить Эссенцию в запасе – как он и поступил. Большинству династов стоит это понять.
Недавно я пожертвовал Ордену очень большую сумму на строительство нового храма Хесиеша в Имперском Городе. Учитывая нынешнее финансовое состояние Дома, вероятно, я дал больше, чем должен был, но смерть становится для меня все менее абстрактной, и я считаю, что хочу сделать все, что могу, дабы разносить слово Хесиеша.
Боюсь ли я смерти? Не слишком. Но я хочу вновь быть достойным Возвышения в следующем воплощении, и я освежаю в памяти Безупречные Тексты и меняю свой подход к некоторым вопросам.

Любовная жизнь

Я не раз слышал, как мужчины объявляют себя любовниками, а не бойцами. Должен признать, что я – боец, а не любовник. Генерал может сражаться не на всех фронтах, и мое сердце – не один из них. Я любил женщин, я спал с ними, я даже глубоко ценил компанию некоторых из них, но не могу сказать, что когда-либо влюблялся. Не могу представить, что проживу еще больше нескольких десятилетий, так что не думаю, что это время подходит, дабы открыть мое сердце новой возможности.
Из всех женщин ближе всего мне моя жена, но наш брак основан на глубоком взаимном уважении, и мало еще на чем. Она подарила мне множество детей, подавляющее количество из которых Возвысились. Самая младшая еще не Возвысилась, но у нее в запасе есть несколько лет. Думаю, мне очень повезло в браке. Жена – такой же отличный генерал, как и я, и, вероятно, даже и лучше, ибо она менее склонна вести войска к опасности, чем я.
Прошли годы с тех пор, как мы с женой касались друг друга. Учитывая мое положение в Царстве, я мог бы взять в постель любую приятную девушку, которая попадется, но я этого не сделаю. В основном потому, что беспорядочность в связях свидетельствует о недостатке самодисциплины, и частично потому, что, по-моему, это было бы неуважением к жене. Урима, со своей стороны, никогда не проявляла интереса к сексу с кем-то. Подозреваю, она гордится таким количеством детей так же, как и я, но мы не поднимали этот вопрос. Если я пожелаю возлечь с ней, она сделает мне одолжение. В ином же случае она полностью довольна обучением войск и ведением войны против врагов Царства.

Мир, которым правим

Царство

Где есть дисциплина и учтивое общество – там цивилизация. Когда Императрица была у власти, я бы сказал, что Благословенный Орден был неоспоримым последним оплотом истинной цивилизации в Творении. Со времени ее исчезновения этот вопрос менее очевиден. Мы находимся в незавидном положении, заменяя военной дисциплиной истинную, но это будет работать лишь некоторое время, ибо, без самодисциплины, сами легионы ослабеют. Я видел, как этика и характер Династии все больше распускаются с каждым годом, прошедшим после ее исчезновения. Мы все еще называем себя последним оплотом истинной цивилизации, но я не вижу поколения лидеров морали. Я вижу поколение избалованных детей, которым даровано слишком много власти и слишком мало самоконтроля, чтобы распорядиться ей должным образом.
Конечно, все бы изменилось с Катаком на троне, но такой ход мгновенно проявит врагов, а союзы слишком мимолетны, чтобы поставить на них благосостояние целого Дома. Есть ли у нас стремление к трону? Да, проклятье, точно есть. Не проходит и дня, чтобы я не ловил себя на том, что планирую имперскую стратегию и прикидываю, кого бы где поставил в новой иерархии. Слава тебе, Хесиеш, что только мой самоконтроль удерживает меня в последний год от продвижения к трону.
Легионы – очевидный ключ к структуре власти. Мой младший брат Атессис командует пятью легионами Катаков. Без сомнения, это самые высокодисциплинированные войска Творения. Я поставил бы на мой легион против любого другого без колебаний.
Однако в военных делах Хесиеш советует смирение. Позор и ужас потери легионов Тепета – напоминание, что даже великие генералы могут потерпеть страшное поражение, когда они не знают врагов. Я хорошо знаком с Тепетом Арадой, и я могу подтвердить его качества как лидера. В честной битве его легионы одолели бы армию, вполовину превосходящую их по размерам. Но Анафем не слишком занимают честные битвы. Я часто думаю о Тепете Араде, и думаю о том, что я мог оказаться на его месте.
Потеря легионов Тепета – потеря, что потрясает воображение, невообразимая, безмерная потеря. И Царству становится еще хуже.

Дом

Я весьма горд тем, что возглавляю мой Великий Дом. Я верю, что Дом Катак – один из наиболее преданных Царству и его идеалам. У нас самые крепкие и тренированные легионы Царства. Мы честно подходим к делам и выпускаем некоторых из самых подготовленных и компетентных солдат и офицеров Творения. Похоже, что у Катаков огонь в крови, даже у тех, кто обрел иной Аспект. Хотя есть и исключения, но дракорожденные Дома Катак видятся мне менее – нет лучшего слова – развращенными, чем большинство их сверстников. Это я отношу на счет естественного результата воинской дисциплины. Развращенность идет от слишком малой дисциплины и слишком долгого свободного времени. Любой уважающий себя дракорожденный солдат, видящий, против чего выступает Царство (особенно сейчас) проведет время в обучении и подготовке к битвам, а не на оргиях или в планировании предательства.
Я уже веками слежу за своей семьей, и я лично следил за тем, чтобы при необходимости детей учили самоконтролю. От моего руководства выгадали племянницы, племянники, внуки и правнуки. Когда я прикладывал руку к воспитанию ребенка – собственного, племянника или взятого после гибели родителей – я следовал примеру отца и учил самодисциплине посредством прилежной работы. Я не представляю лучшего способа внести вклад в силу Царства. Поступай я иначе – и увиливал бы от своей ответственности и подрывал моральное развитие. Сила без ответственности опасна, равно для ее обладателя и тех, кто вокруг него. Несмотря на кризис, что окружает нас сейчас, дракорожденные – правители и защитники Творения, и так как мы правим Творением – то мы обязаны править им хорошо.

Смертные

«Неблагодарный смертный» стало таким избитым выражением в последние годы, что я колеблюсь его употреблять, но хотя каждый стереотип цветет в недомыслии, большинство как минимум коренятся в истине. Именно дракорожденные жертвовали собой, дабы сбросить ярмо Анафем. Именно дракорожденные спасли Творение от пожирателей-фейри. Именно дракорожденные восстановили цивилизацию на Благословенном Острове. И, что самое важное – именно в дракорожденных великие Стихийные Драконы вложили свою мудрость и путь к стихийной магии. Даже если бы не было иных причин, по которым смертные должны проявлять уважение и благодарность – только этого бы хватило.
А теперь, когда Царство пытается справиться с внутренним кризисом, кажется, что весь Предел решил, что им хватит нашего правления. «Большое вам спасибо, – говорят они, – но вы нам больше не нужны, и мы больше не собираемся платить за ваши услуги». Когда я слышу, как эти мягкие, недисциплинированные, не-Возвышенные предельцы жалуются о том, как трудно работать под дракорожденными, я прихожу в ярость – не в последнюю очередь по тому, какая ересь за этим стоит. Если они считают, что с нами трудно – пусть подождут службы у Анафем.
Мне приходится регулярно напоминать себе, что смертные похожи на детей. Они не всегда знают, что для них лучше, и им нужно наше руководство. И вот потому мы здесь, мы, посланники Драконов, дабы править и давать духовное наставление – не чтобы предполагать, спорить или уж точно не чтобы подлизываться. В нынешнем кризисе трудно посылать легионы в Предел, кроме как по самым важным причинам, но когда ситуация исправится, я определенно намерен проследить, чтобы сатрапии Дома Катак получили все духовное наставление, какое выдержат.

Анафемы

Я напрямую приложил руку к смерти двенадцати Анафем и косвенно – к смертям еще двух десятков. Я смотрел им в лица, когда они погибали, всегда следя за любым знаком уходящего демонического духа, и ни разу не видел его.
Это не обязательно значит хоть что-то. Очевидно, демоны, вселяющиеся в Анафем, слишком неуловимы, чтобы я мог их разглядеть.
Я рассматриваю Анафем как наивысшее упражнение – то, которое должен пройти любой уважающий себя генерал. Любой дракорожденный, идущий с Дикой Охотой и вернувшийся, скажем, больше десяти раз – проявивший себя герой Царства, достойный почестей. Я слежу за Охотой. Преподавание тактики в Доме Колоколов и связи, оставшиеся со дней в Обители (ничто так не связывает людей как общий бой) дает мне возможность получать сведения о деятельности Охоты, когда я того хочу. Все меняется со времени исчезновения Императрицы. Когда я был в Охоте, она была священным долгом, честью, которую не отвергают и не могут отвергнуть даже при желании (а иногда оно было – в зависимости от того, куда посылал Орден). Теперь все иначе.
Состав Охоты уменьшается от месяца к месяцу, так как признанные герои вычеркивают свои имена из списков, дабы служить поединщиками и «героями» в легионах Дома. Герои, будь они прокляты. Теперь, больше чем когда-либо, они должны соперничать за честь пребывания с Дикой Охотой, а не увиливать от своей ответственности. Для меня такая ситуация означает, что с каждым походящим днем в Пределе появляется все больше Анафем и они получают больше времени на подрыв Творения и создания угрозы Царству. Вот почему пали легионы Тепетов. И это неприемлемо. Если бытие Царства от чего-то одного и зависит – так это от уничтожения Анафем. Истощение Дикой Охоты длилось достаточно долго. К счастью, я могу кое-что с этим сделать. Я собираюсь потребовать обязательной службы в Охоте для всех кандидатов на генеральский пост в легионах Катаков. Если эти избалованные ублюдки так желают звания – то пусть заработают.

Голоса других

Чейоп Кеджак о Катаке Кайнане

Царство больше не может позволить себе идти тем же путем, каким идет. Жалкие ссоры Домов должны прекратиться, прежде чем нанесенные этими пятью годами раны станут смертельными. Кайнан – набожный человек и великолепный генерал. Он истинно принял к сердцу заповеди Безупречной Философии, со рвением, какое хотел бы я увидеть в других Земных Возвышенных. Он – один из немногих старших дракорожденных, чей голос не звучит с иронией, когда он говорит о Безупречной Философии. Если бы нити его судьбы были несколько длиннее – думаю, я бы склонился к тому, чтобы подтолкнуть его к трону. Если я смогу точно выяснить, кто станет преемником Кайнана – я все еще могу его поддержать. Однако, при нынешнем положении дел, боюсь, я могу предложить Царству вкус порядка за которым последует пиршество бедствия, если не тот Катак унаследует от него трон.

Люмицент, фея-королева Зимнего Народа, о Катаке Кайнане

О, конечно, я помню Кайнана. Хладная ночь, он чудесный человек, высокий и изящный. Я имела честь наблюдать за тем, как его легион уничтожил множество моих сородичей. Это было… невыразимо. Однажды ночью я позвала его к себе, оптимистично надеясь поговорить с ним, но глупые солдаты его удержали, и я так и не смогла с ним поговорить или коснуться горячей красной кожи так, как хотела бы по-настоящему.
Увы, его легионы давно сюда не приходили, и мой народ стал сильнее и капризнее. Мы немало мыслей посвящаем возможным проделкам, которые могут призвать сюда милого Катака Кайнана и его могучие легионы, чтобы мы их и дальше развлекли. Полагаю, если Царство будет так отрешено, как в последние годы, нам придется устроить по-настоящему праздничный шум; нечто крупное, стоящее полного внимания Царства. Нечто, что может опустошить целый город – по меньшей мере – если выйдет из-под контроля.
Да, я точно помню Катака Кайнана, и, полагаю, я увижу его и его сородичей довольно скоро.

Раздиратель Металла, свободный элементаль кузни

Что я думаю о дракорожденных? Думаю, они позабыли назначенное им место.
Что я думаю о дракорожденных? Думаю, они вкусны и полны Эссенции, и могут драться лучше большинства.
Думаю, они направили свою врожденную стихийную силу на постыдные и скучные дела.
Думаю, они жалки и злобны, забывчивы и безрассудны. Думаю, они одержимы контролем над миром, который не хочет контроля, особенно в их руках.
И вот почему они так быстро и агрессивно отреагировали, когда имперская кузня обрела некоторый… высокий дух. Они посчитали это личным оскорблением, вызовом их гегемонии.
В первый день после изначального обмена огнями они послали некоего мелкого династа, не знавшего, что он делает, и я съел его за пару минут. А чего они от меня ждали?
Видно, они изрядно перепугались – на следующий день послали каких-то монахов, двое из которых были Древесными, третий – Воздушным. Они были уверены, что преподадут глупому духу пару уроков. Они продержались минут пять, прежде чем я расплавил их оружие, расколол драгоценную нефритовую броню и сжег мясо на костях. И потому я был весьма доволен собой.
Но дракорожденные не глупы. Они, может, и не равны некоторым другим Возвышенным, но они умеют пользоваться сильными сторонами.
На следующий день они послали против меня одного старого Огненного, главу какого-то их благородного дома. Сперва я оскорбился тем, что они послали лишь одного старика, но после пары обменов ударами я понял, что у меня проблемы. Самые мои горячие удары даже волдырей не вызывали. Я несколько раз бил его и он каждый раз уворачивался. Со мной было иначе. Я не мог блокировать все его удары, а когда они достигали цели – чувствовал их. И когда я бежал – он бросился в погоню. Он не собирался уничтожать меня, когда побил. Напротив, он очень постарался этого не сделать. Вместо того он передал меня своему другу-чародею, который приковал меня к этому проклятому молоту на двенадцать двадцатилетий и еще шесть лет, в течение которых я буду ковать колокола для храмов дракорожденных.
Что я думаю о дракорожденных?
Я их ненавижу – и предателей-Огненных больше всего.

Следующий: Пелепс Делед, праведный фанатик

@темы: Exalted, Переводы, Дракорожденные, Возвышенные персоналии

@темы: Размышлизмы