Ангел и ВоительКогда истек заданный интервал, программа Восемь-Восемь-Каппа-Два побудила снова заговорить, повторяя запрос:
– Что вы пожелаете, Воитель?
– Воитель, – эхом отозвался Хорус, перекатывая слово на языке и пробуя его на вкус. Похоже, настроение не улучшилось, и примарх отвернулся. – Принеси вина.
– Жизнь моя – служение, – сервитор двинулся к столу и поднял похожий на луковицу оэнохский кувшин, покрытый мозаикой – бегущие волки под лунными серпами. Сервитор щедро налил вина в бронзовый кубок и вложил его в открытую ладонь Хоруса; в руке машины сосуд казался огромным, в пальцах Воителя – хрупким.
Восемь-Восемь-Каппа-Два вернулся в режим ожидания, слегка склонив голову, глядя, но не наблюдая на самом деле. Он не заметил, как Хорус позволил себе нахмуриться, прежде чем прогнал мрачное выражение глотком из чаши.
Как раз в этот момент вход в шатер зашелестел; сервитор резко повернул голову, взирая на новоприбывшего. Вошел второй человек из приоритетного списка – не на самой вершине, как Хорус, но все же из первых чисел. Восемь-Восемь-Каппа-Два несколько секунд взирал на новую фигуру, отслеживая очертания. Гость был так же высок, как Воитель, но его тело было странным образом окутано белым покровом, исходящим от плечей. Крыльями.
– Брат, – с улыбкой сказал Сангвиний. – А, прости. Воитель.
Он слегка поклонился.
– Титул звучит весомо, не правда ли?
Хорус сумел улыбнуться в ответ, но улыбка оказалась слабой и не сверкнула в глазах.
– Мне стоит подрасти для него?
Ангел, похоже, колебаний брата не заметил.
– Это титул подрастет по твоей мерке. И придется тебе впору.
Секунда молчания растянулась в паузу; затем Хорус снова заговорил:
– Как тебе это удается?
– Что удается?
– Каждый раз найти верные слова в верный момент. Я вижу, как ты говоришь с другими, с рядовыми, даже с людьми за пределами Легиона.
Сангвиний развел руками.
– Мы все унаследовали частичку ораторского таланта отца.
– Так, – согласился Хорус. – Но когда я ищу слова, чтобы выразить свои желания – то мне приходится копаться в уме, разыскивая их, оценивать и придавать форму. Тебе это удается без малейшего труда.
– Ты неправ, – ответил Ангел, подзывая сервитора движением изящных пальцев. – Я просто лучше умею выглядеть так, будто не напрягаюсь.
Восемь-Восемь-Каппа-Два исполнил ожидаемое задание, принеся новый кубок и свежее вино обоим примархам. Никто из них не обратил внимания на сервитора, пока тот работал, а затем снова отступил.
– Я видел, как приземлилась королевская баржа, – Хорус кивнул в сторону полей для судов. – Кустодианская Гвардия готовится к путешествию.
– Дорога к Терре длинна, – ответил примарх Кровавых Ангелов; его тон был до занятного нейтральным. – «Император Сомниум» перешел на далекую орбиту. Император возглавит уход, что только справедливо. Он вернется в Сегментум Солар, мы же… вернемся к нашему Походу.
Обозначение «Император Сомниум» мельком сверкнуло в ядрах памяти сервитора: уникальный межзвездный корабль; одно лишь приближение к его шаттлам-баржам было за пределами допуска низшего раба-машины. Командный флагман Императора, исполин среди кораблей мог сравниться по размеру с великими орбитальными платформами вроде «Риги» и «Скай», что плыли над поверхностью далекой Терры подобно воздушным островам-континентам. Когда корабль впервые вошел на орбиту Улланора, то частично затмил солнце планеты, и пилотам Императора пришлось железной рукой направлять курс судна, чтобы его масса не оказала влияния на местную погоду.
– «Наш Поход», – эхом отозвался Воитель. – Теперь он действительно наш, брат. Решение Отца вернуться в Имперский Дворец оставляет его полностью в наших руках.
На мгновение оба замолчали.
– Ты удивился так же, как и все мы, – задумчиво отметил Сангвиний. – Я думал, что он поделился с тобой своим намерением.
– Лидеру нужно владеть театральным искусством, – отстраненно заметил Хорус. – А здесь мы возвели прекрасную сцену.
Он замолчал, поглядев на окно.
Прежде чем Хорус продолжил, заговорил его брат:
– Кажется, я все же не вовремя. Тебе хочется побыть одному, – он повернулся к выходу, поставив кубок на стол, не прикоснувшись к содержимому. – Я найду, чем занять других.
– А что скажешь? – спросил Хорус вдогонку, и Ангел замер. – Что ты нашел меня в раздумьях?
– А разве не так? – легко ответил Сангвиний. – Ангрон сегодня, похоже, тоже погрузился в раздумья.
– Он недоволен.
Ангел ответил кивком.
– Он всегда недоволен. Такова его доля, – Сангвиний обернулся. – Он в ярости… больше чем обычно, собственно.
Нечто замерцало, на мгновение привлекая внимание ожидающего сервитора. Воитель перебирал пальцами платиновую цепочку на шее, где висел сапфир, ограненный в форме Ока Терры. Медальон был знаком статуса и звания, и был дарован Хорусу лишь несколько часов назад, на церемонии посвящения.
– Ангрон будет не единственным. Будут и другие, которых станет раздражать отличие, подаренное мне сегодня отцом. Когда Пертурабо услышит… – он дал фразе повиснуть в воздухе.
По лицу второго примарха пробежала тень.
– Да, ему это не понравится. Пертурабо посчитает, что больше заслуживает титула. Да и Кёрз… – Сангвиний помедлил, прежде чем продолжить: – Они тебя за это возненавидят. По крайней мере, поначалу.
Хорус помрачнел, и позволил медальону выпасть из пальцев.
– Я не просил о такой почести. Но сожалеть о ней не стану.
– Ты и не должен! – Сангвиний вернулся к кубку и снова его поднял. – Брат, мантия Воителя – твоя, и твоя по праву, – он усмехнулся. – Я горд и доволен так, что даже и выразить не могу.
– Это так, – ответил Хорус, словно внезапно обретя уверенность от прозвучавших слов.
– А Лоргар и Фулгрим? – продолжил его брат. – Ты же слышал, как они вместе со мной радовались, когда отец произнес речь, когда назвал тебя верховным командующим? Другие стали эхом, но они чувствовали то же. Уверен, не будь Рогал столь закостенелым, он бы сделал то же самое.
– Дорн пожал мне руку.
– Для Имперского Кулака это практически взрыв радости, – улыбка Ангела на краткое время перебралась к его брату, и Хорус слегка кивнул, когда Сангвиний продолжил: – Знаешь, почему он тебя выбрал? Это не фаворитизм, не политика или расчет. Это не награда, понимаешь? Это то, чего ты заслуживаешь. Потому что, Хорус, ты всегда был лучшим из нас. Ты ближе всех душой к людям, которых мы поклялись защищать, ты – сын своего отца… и давай не будем обходить тот факт, что ты очень даже хороший генерал.
Сервитор наблюдал за тем, как Ангел подошел к Воителю и положил руку на наплечник силовой брони. Такое поведение было удивительно человеческим для двух существ, которые явно принадлежали к пост-людям. Но все же в господине Лунных Волков оставался оттенок неохоты, странно контрастировавший с его поведением.
Хорус поглядел на брата.
– Некоторые посчитали бы, что этого титула заслуживаешь ты.
Сангвиний моргнул – заявление на мгновение застало его врасплох. Затем он покачал головой.
– Нет. Ты в это веришь?
– А это важно?
Лицо Ангела напряглось.
– Каждый, кто считает, что я должен быть на твоем месте, каждый, кто это произносит… плохо видит нас обоих.
Хотя разговор не включал команд, внимание Восемь-Восемь-Каппа-Два было приковано к двум примархам, словно даже механические части мозга захватывала их беседа.
– Нет, я не подхожу. Я… слишком отдален, – его крылья колыхнулись за спиной, и легкое движение заставило зазвенеть тонкие узоры серебра и жемчуга, свисавшие с перьев. – Воитель может идти по полю битвы, а не парить над ним.
Затем вернулись улыбка и смех; он произнес:
– Эта честь – лишь для тебя. Все наши братья рано или поздно поймут. Пусть некоторые из них морщатся и тайно заявляют, что они лучше, а когда они так поступят – ты докажешь им, почему они неправы, докажешь словами и поступками. Ты оправдаешь решение отца, Хорус. Ты уже оправдал. Ангрону и остальным… надо лишь увидеть правду. Точно так же, как тебе нужно услышать от меня то, что ты и сам уже знаешь.
– Может, и так, – признал Хорус. – Сангвиний, ты всегда был моей совестью. Никогда не забывай, как я это ценю.
Ангел обратился в слух, и керамит доспеха так громко щелкнул, что сервитор дернулся и пошатнулся.
Сангвиний поднял кубок.
– Ты поведешь нас к последней, славной победе на пути отца, к концу Великого Крестового Похода. Я верю в это каждой частичкой своего существа, – примарх осушил кубок, словно исполняя обряд. – И я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь, сколько бы времени дело ни заняло.
С коротким кивком Ангел бросил кубок в воздух, и сервитор плавно ступил вперед, легко поймав чашу восьмипалой рукой. Восемь-Восемь-Каппа-Два вернул сосуд на тележку, протерев его при этом.
Сангвиний двинулся к выходу.
– Оставлю тебя с твоими раздумьями, брат. И извлеки пользу из этих тихих минут – сомневаюсь, что с новой должностью у тебя будет время на отдых!
– Подожди, – позвал Хорус. – Я хотел задать вопрос, который лишь сейчас пришел мне на ум.
– Я отвечу, если смогу.
Воитель не повернулся к брату, заговорив:
– Сангвиний, я никогда не спрашивал о твоем даре, – сервитор ощутил, как при этих словах второй примарх напрягся. – Я не спрашивал о твоем чутье на… будущие события.
– Ты преувеличиваешь, – возразил Сангвиний. – Легкие намеки, не более. Немного более развитый инстинкт, иногда проявляющийся во снах.
– Верно, – ответил Хорус. – Скажи мне, видел ли ты события этого дня во снах? То, как отец уходит из похода по причинам, которые полностью не разделил с сыновьями, то, как он возложил на мою голову новый венок?
Он наконец повернулся, глядя брату в глаза.
– Ты предвидел хоть что-то из этого?
Тепло исчезло с лица Сангвиния.
– Нет.
Хорус снова кивнул.
– Я тоже.