(Светопеснь, ты можешь не троллить других в каждом разговоре?)
23
Светопеснь нашел Румянец во дворе позади ее дворца. Она наслаждалась искусством одного из лучших садовников города.Светопеснь нашел Румянец во дворе позади ее дворца. Она наслаждалась искусством одного из лучших садовников города.
Светопеснь прошелся по траве; его свита вилась вокруг, защищая бога от солнца большим зонтом и в целом балуя до невозможности. Он прошел мимо сотен кадок, горшков и ваз с самыми различными растениями; их выстроили в сложные узоры и ряды.
Временные клумбы. Боги были слишком божественны, чтобы покидать двор и навещать городские сады, так что сады доставляли к ним. Такое серьезное дело требовало десятков рабочих и тележек, полных растений. Но богам не отказывали ни в чем.
Исключая, конечно, свободу.
Румянец любовалась одним из цветочных узоров. Она заметила приближение Светопесни и обернулась; движение БиоХромы заставило цветы в лучах дневного солнца засиять еще ярче. Сегодня на ней было изумительно скромное платье – без рукавов и вроде бы из единого куска зеленого шелка, но покрывавшее все важные части и еще немного.
– О, дорогой Светопеснь, – улыбнулась она. – Навещаешь даму у нее дома? Какая очаровательная прямолинейность. Что ж, довольно разговоров – давай удалимся в спальню?
Он с улыбкой подошел и протянул ей листок бумаги.
Она помедлила, но взяла. Лист был покрыт цветными точками – шрифтом художников.
– Что это? – спросила Румянец.
– Думаю, я рассчитал ход нашей беседы, – пояснил он. – И решил сэкономить время, не тратить его на слова. Я его расписал заранее.
Румянец подняла бровь и прочла:
– «Для начала Румянец произносит нечто слегка соблазнительное», – она поглядела на него. – «Слегка»? Я пригласила тебя в спальню. Я бы сказала, что это предельно прямо.
– Я тебя недооценил, – признал Светопеснь. – Прошу, читай дальше.
– «Затем Светопеснь парирует эту фразу некоей репликой», – прочла Румянец. – «Она звучит так чарующе и остроумно, что Румянец изумляется его изяществу и теряет дар речи на несколько минут…» Ну право же, Светопеснь. Я должна это читать?
– Это шедевр, – заверил он. – Лучшее, что я когда-либо делал. Прошу, следующая часть важна.
Она вздохнула.
– «Румянец говорит нечто о политике; это кошмарно скучно, но она сглаживает впечатление, поведя грудью. После того Светопеснь приносит извинения за то, что так отдалялся от нее недавно. Он объясняет, что ему надо было разобраться с рядом событий для себя…», – она помедлила и перевела на него взгляд. – Значит ли это, что ты наконец решил поучаствовать в моих планах?
Он кивнул.
Рядом несколько садовников убрали цветы; они вернулись, за несколько раз высадив вокруг Светопесни и Румянец узор из маленьких цветущих деревьев в больших горшках – живой калейдоскоп с Вернувшимися богами в центре.
– Я не думаю, что королева участвует в заговоре по захвату трона, – сказал Светопеснь. – Хотя я лишь недолго говорил с ней, я в этом убежден.
– Но почему тогда ты согласился объединиться со мной?
На мгновение он безмолвно застыл, глядя на цветы.
– Потому что я хочу убедиться, что ты не раздавишь ее. Или нас всех.
– Дорогой мой Светопеснь, – поджала ярко-красные губы Румянец. – Заверяю тебя, что я безвредна.
Он поднял бровь.
– Я в этом сомневаюсь.
– Ну, послушай, – сказала она, – нельзя же так явно указывать на отклонения от правды в речи дамы. В любом случае я рада, что ты пришел. У нас много работы.
– Работы? – переспросил Светопеснь. – Это звучит как… работа.
– Конечно, дорогой мой, – сказала она, направившись прочь. Садовники немедля поспешили вперед, убирая маленькие деревья и освобождая ей дорогу. Сам главный садовник руководил изменением композиции, словно дирижировал ботаническим оркестром.
Светопеснь догнал ее.
– Работа, – сказал он. – Ты знаешь, как моя философия воспринимает это слово?
– Почему-то у меня сложилось некоторое впечатление, что ты ее не одобряешь.
– О, я бы не сказал. Моя дорогая Румянец, работа – она как навоз.
– Она пахнет?
Светопеснь улыбнулся.
– Нет, я подумал, что она похожа на навоз, потому что я рад ее существованию, но совершенно не хочу в нее вляпаться.
– Не повезло тебе, – заметила Румянец. – Ты только что согласился это сделать.
Он вздохнул.
– Кажется, я уловил запах.
– Не будь нудным, – Румянец улыбнулась рабочим, выстроившим для нее обрамленную цветочными вазами дорогу. – Мы развлечемся.
Румянец повернулась к Светопесни и ее глаза сверкнули.
– Прошлой ночью кто-то напал на Доброзвезду.
– О, моя дорогая Румянец, это такая трагедия!
Светопеснь поднял бровь. Доброзвезда была удивительно чувственной женщиной, резко контрастировавшей с Румянец по внешности. Конечно, обе были совершенными примерами женской красоты; Румянец, однако, была стройной, пусть и фигуристой, а Доброзвезда – пышной, пусть и фигуристой. Сейчас она лежала на мягком ложе, а несколько слуг овевали ее пальмовыми листами.
У нее не было изысканного чувства стиля, свойственного Румянец. Надо было уметь выбирать яркую одежду, чтобы она не казалась аляповатой. Сам Светопеснь этим умением не владел, но у него были сведущие слуги. Доброзвезда же явно понятия не имела, что такое искусство существует.
«Хотя, конечно, – подумал он, – очень непросто с достоинством носить золото с оранжевым».
– Дорогая Доброзвезда, – тепло сказала Румянец. Слуга принес стул с подушками, подставив его Румянец как раз когда она села рядом с Доброзвездой. – Я понимаю, как ты себя чувствуешь.
– Понимаешь? – переспросила Доброзвезда. – Правда? Это ужасно. Какой-то… какой-то негодяй прокрался в мой дворец, напал на моих слуг! В доме самой богини! Кто мог совершить такое?
– Несомненно, это был некий безумец, – успокаивающе сказала Румянец. Светопеснь стоял позади нее, сцепив руки за спиной и сочувственно улыбался.
По двору и павильону прошелся прохладный дневной ветер. Некоторые из садовников Румянец принесли цветы и деревья, окружив полог павильона и наполняя воздух сплетением ароматов.
– Я не понимаю, – вздохнула Доброзвезда. – Стражники у ворот должны не допускать такого! Зачем нам стены, если кто-то может просто войти и вторгнуться в наши дома? Я не чувствую себя в безопасности.
– Я уверена, что стражники в будущем будут более прилежны, – заверила Румянец.
Светопеснь нахмурился и поглядел в сторону дворца Доброзвезды, где вились слуги – как пчелы у потревоженного улья.
– Но зачем он вообще приходил, как по-вашему? – спросил он больше у себя. – Может, за предметами искусства? Но торговцев было бы куда проще ограбить.
– Может, мы не знаем, чего они хотят, – мягко сказала Румянец, – но кое-что мы о них знаем.
– Да? – мгновенно вскинулась Доброзвезда.
– Да, дорогая, – подтвердила Румянец. – В дом бога осмелится вторгнуться лишь кто-то, лишенный уважения к традициям, собственности или религии. Некто примитивный. Непочтительный. Неверующий…
– Идриец? – изумилась Доброзвезда.
– Дорогая моя, ты когда-нибудь задумывалась, – заметила Румянец, – почему они послали Королю-Богу младшую дочь, а не старшую?
Доброзвезда нахмурилась.
– А они послали?
– Да, дорогая, – сказала Румянец.
– Теперь это очень подозрительно, правда?
– При Дворе Богов нечто происходит, Доброзвезда, – наклонилась к ней Румянец. –Для Короны могут настать опасные времена.
– Румянец, – попросил Светопеснь. – На пару слов, если не возражаешь.
Она раздраженно взглянула на него; Светопеснь стойко выдержал ее взгляд, и Румянец вздохнула. Она потрепала Доброзвезду по руке и вышла из павильона со Светопеснью; слуги и священники потянулись следом.
– Что ты делаешь? – спросил Светопеснь, когда они оказались за пределами слышимости Доброзвезды.
– Вербую, – с блеском в глазах ответила Румянец. – Нам понадобятся ее Приказы для Безжизненных.
– Я все еще не уверен, что они нам нужны, – заметил Светопеснь. – Война может быть не так уж необходима.
– Как я и сказала, – ответила Румянец, – надо проявлять осторожность. Я лишь готовлюсь.
– Хорошо, – согласился он; это было мудро. – Но мы не знаем, что именно идриец проник во дворец Доброзвезды. Почему ты намекаешь именно на них?
– А ты думаешь, что это лишь совпадение? Некто пробирается в один из наших дворцов вот сейчас, с приближением войны?
– Совпадение.
– И преступник просто случайно выбрал одну из четырех Вернувшихся, владеющих Приказами для Безжизненных? Если бы я желала начать войну с Халландреном, то в первую очередь попыталась бы найти эти Приказы. Может, выяснить, не записаны ли они где… или убить богов, которые ими владеют.
Светопеснь поглядел на дворец. Слова Румянец были логичны, но этого не хватало. Он ощутил странное побуждение заняться делом поближе – но оно походило на работу. Нельзя делать исключения из обычных привычек, особенно если перед этим не станешь жаловаться. Дурной прецедент.
Так что он лишь кивнул, и они с Румянец вернулись в павильон.
– Дорогая, – сказала Румянец; она быстро села около Доброзвезды и казалась куда более взволнованной. Наклонившись, она сообщила: – Мы переговорили и решили доверить тебе кое-что.
Доброзвезда села.
– Доверить мне? Что?
– Знание, – прошептала Румянец. – Некоторые из нас страшатся, что идрийцам не хватит их гор, и что они вознамерятся властвовать и над долинами.
– Но нас объединит кровь, – возразила Доброзвезда. – На нашем троне будет Король-Бог Халландрена с королевской кровью.
– Да? – заметила Румянец. – А разве нельзя сказать, что у нас на троне будет идрийский король с халландренской кровью?
Доброзвезда задумалась. Потом поглядела на Светопеснь, к его удивлению.
– А ты в это веришь?
Почему все смотрели на него? Светопеснь прилагал все усилия, чтобы не поощрять подобное поведение, но люди все равно поступали так, будто он был моральным авторитетом.
– Я думаю, что некоторые… приготовления стоит сделать, – сказал он. – Хотя, конечно, то же самое можно сказать об обеде.
Румянец наградила его раздраженным взглядом; однако, стоило ей повернуться к Доброзвезде – и на лице снова возникло успокаивающее выражение.
– Мы понимаем, что у тебя был трудный день, – сказала она. – Но, прошу, обдумай наше предложение. Мы бы хотели, чтобы ты вместе с нами поработала над мерами предосторожности.
– О каких мерах мы говорим? – спросила Доброзвезда.
– О простых, – быстро ответила Румянец. – Мысли, разговоры, планы. В конце концов, если мы увидим, что свидетельств хватает, мы представим их Королю-Богу.
Кажется, это Доброзвезду успокоило; она кивнула.
– Да, понимаю. Приготовления. Мудрый поступок.
– Отдыхай, дорогая, – сказала Румянец; она встала и повела Светопеснь от павильона.
Они неспешно двинулись по совершенному лугу ко дворцу самой Румянец. Однако Светопеснь чувствовал, что не хочет уходить; нечто в этой встрече его беспокоило.
– Она милашка, – с улыбкой сказала Румянец.
– Ты так говоришь лишь потому, что ей легко манипулировать.
– Конечно, – отозвалась Румянец. – Я очень люблю людей, которые поступают, как должно. А «как должно» значит – «как я считаю наилучшим».
– Хотя бы ты это открыто признаешь, – заметил Светопеснь.
– Для тебя, дорогой мой, я открыта как книга.
Он фыркнул.
– Может, как книга, которую еще не перевели на халландренский.
– Ты так говоришь только потому, что даже не пытался меня читать, – улыбнулась она. – Хотя должна отметить, что есть у Доброзвезды кое-что, что меня определенно раздражает.
– А что именно?
– Ее армия, – Румянец сложила руки на груди. – Почему командование десятью тысячами Безжизненных дали ей, богине доброты? Очевидная и грубая ошибка выбора. Особенно учитывая, что мне не дали никаких войск.
– Румянец, – с удивленным весельем заметил Светопеснь, – ты – богиня честности, общения и межличностных отношений. Тебе-то с чего вдруг должны доверить командование армией?
– С армиями связано много межличностных отношений, – отозвалась она. – В конце концов, как назвать ситуацию, когда один человек бьет другого мечом? Это как раз между личностями.
– Несомненно, – признал Светопеснь, оглядываясь на павильон Доброзвезды.
– Итак, – продолжила Румянец, – думаю, ты оценишь мои доводы – отношения суть война. И это очень ясно в наших отношениях, дорогой Светопеснь. Мы…
Она осеклась, потом толкнула его в плечо.
– Светопеснь? Обрати на меня внимание!
– Да?
Она обиженно сложила руки на груди.
– Должна сказать, беседа с тобой сегодня определенно не удается. Я могу поиграть еще с кем-нибудь – кого найду.
– Хм, да, – отозвался он, глядя на дворец Доброзвезды. – Какая трагедия. А, о вторжении к Доброзвезде. Там был только один человек?
– Вероятно, – сказала Румянец. – Это неважно.
– Кто-нибудь пострадал?
– Пара слуг, – махнула рукой Румянец. – Кажется, одного нашли мертвым. Тебе надо уделять внимание мне, а не…
Светопеснь застыл.
– Кого-то убили?
Она пожала плечами.
– Так говорят.
Светопеснь развернулся.
– Я вернусь и снова с ней поговорю.
– Хорошо, – огрызнулась Румянец. – Но без меня. Я хочу насладиться садами.
– Прекрасно, – Светопеснь уже двинулся прочь. – Мы поговорим позже.
Румянец негодующе выдохнула, уперев ладони в талию и проводив его взглядом. Светопеснь, однако, к ней даже не повернулся, сосредоточившись на…
Чем? Ну да, пострадало несколько слуг. Проблемы с преступностью – не его дело. И все же он снова направился прямиком в павильон Доброзвезды в сопровождении слуг и священников.
Она все еще пребывала на своем ложе.
– Светопеснь? – удивилась она.
– Я вернулся, услышав, что кто-то из твоих слуг погиб при нападении.
– А, да, – кивнула она. – Бедняга. Какой ужасный случай. Уверена, он нашел себе место на небесах.
– Забавно, место всегда оказывается там, куда и не посмотришь, – заметил Светопеснь. – Скажи, как случилось убийство?
– Все очень странно, – ответила она. – Двух стражников у дверей оглушили. Преступника нашли четверо моих слуг – они шли по своему коридору. Он подрался с ними, оглушил одного, двое сбежали, еще одного он убил.
– Как именно убил?
Доброзвезда вздохнула.
– Я действительно не знаю, – она взмахнула рукой. – Мои священники могут тебе сказать. Боюсь, я была слишком шокирована, чтобы вдаваться в детали.
– А могу я с ними поговорить?
– Если тебе нужно, – согласилась Доброзвезда. – Я уже упоминала, насколько я расстроена? Можно было бы подумать, что тебе стоило бы остаться и утешить меня.
– Дорогая моя Доброзвезда, – сказал Светопеснь. – Если ты меня знаешь, то понимаешь, что лучшее утешение с моей стороны – это оставить тебя одну.
Она нахмурилась, глядя снизу вверх.
– Это шутка, моя дорогая, – пояснил он. – Увы, они мне очень плохо даются. Бегунок, ты идешь?
Лларимар, как всегда, стоявший среди других священников, поглядел на него.
– Ваша светлость?
– Не нужно печалить остальных и дальше, – сказал Светопеснь. – Полагаю, для этого дела нас двоих хватит.
– Как прикажете, ваша светлость, – ответил Лларимар.
Слуги Светопесни снова оказались в стороне от своего бога; они неуверенно сгрудились на лугу – словно кучка детей, оставленных родителями.
– Но в чем дело, ваша светлость? – тихо спросил Лларимар, когда они вошли во дворец.
– Честно, понятия не имею, – признал Светопеснь. – Но чувствую, что творится нечто странное. Вторжение. Смерть человека. Что-то не так.
Лларимар поглядел на него со странным выражением на лице.
– Что? – спросил Светопеснь.
– Ничего, ваша светлость, – наконец ответил Лларимар. – Это просто очень нехарактерно для вас.
– Я знаю, – ответил Светопеснь; тем не менее, он ощущал уверенность в своем решении. – Я не могу сказать, что меня побудило. Полагаю, любопытство.
– Любопытство, что перевешивает ваше желание не делать… хм, не делать ничего?
Светопеснь пожал плечами. Войдя во дворец, он почувствовал прилив энергии; обычная лень отступила, сменившись возбуждением – почти знакомым.
Вскоре он увидел группу священников, болтавших в коридоре для слуг. Светопеснь направился прямо к ним, и они изумленно обернулись.
– О, отлично, – сказал Светопеснь. – Полагаю, вы сможете мне рассказать больше о ночном нападении?
– Ваша светлость, – сказал один; все трое поклонились. – Заверяю вас, у нас все под контролем. Нет никакой опасности для вас или ваших людей.
– Да, да, – отозвался Светопеснь, оглядывая коридор. – Так это здесь убили человека?
Священники переглянулись.
– Вон там, – неохотно сказал один из них, показывая на поворот коридора.
– Чудесно. Проводите меня, если не возражаете, – Светопеснь двинулся в указанном направлении. Несколько рабочих как раз снимали доски пола – видимо, чтобы заменить. Запятнанному кровью дереву не было места в доме богини, как бы его ни чистили.
– Хм-м, – сказал Светопеснь. – Похоже, грязное дело. Как это случилось?
– Мы не уверены, ваша светлость, – сказал один из священников. – Преступник оглушил стражников у дверей, но больше никак им не повредил.
– Да, Доброзвезда упомянула, – кивнул Светопеснь. – Но затем он подрался с четырьмя слугами?
– Ну, «подрался» – не совсем верное слово, – со вздохом сказал священник.
Светопеснь не был их богом, но все же оставался богом. Они были обязаны отвечать на его вопросы.
– Одного он обездвижил Пробужденной веревкой, – продолжил священник. – Один слуга остался и задержал его, а другие побежали за помощью. Преступник быстро оглушил оставшегося; на тот момент связанный еще был жив.
Священник поглядел на товарищей.
– Когда прибыла помощь – ее отвлекло Безжизненное животное, которое сеяло смятение – они нашли второго слугу все еще без сознания. Первый был связан и мертв – убит ударом дуэльного клинка в сердце.
Светопеснь кивнул и опустился на колени рядом с разбитыми досками. Слуги-рабочие склонили головы и отошли.
Он не знал, что именно ищет. Пол тщательно отскребли, потом разобрали. Однако рядом оказалось странное место; Светопеснь переместился к нему, желая разглядеть поближе.
«Полностью отсутствует цвет», – заключил он, и поднял взгляд на священников:
– Пробудитель, вы говорите?
– Несомненно, ваша светлость.
Он оглядел серое пятно и понял:
«Идриец никак не мог такого сделать. Только если не применял Пробуждение».
– Что за Безжизненное создание вы помянули?
– Безжизненная белка, ваша светлость, – пояснил один из священников. – Преступник отвлек ей внимание.
– Хорошо сделана? – уточнил Светопеснь.
Они кивнули, и один добавил:
– Судя по действиям, создана при помощи современных Приказов. Даже с ихором-алкоголем вместо крови. Мы большую часть ночи ловили эту тварь!
– Ясно, – сказал Светопеснь, выпрямляясь. – Но незваный гость сбежал?
– Да, ваша светлость, – сказал один из священников.
– Как по-вашему, зачем он пришел?
Священники заколебались.
– Мы не знаем точно, ваша светлость, – признал один из них. – Мы его спугнули раньше, чем он смог достичь цели – один из наших людей видел, как он убегал тем же путем, каким пришел. Возможно, сопротивление оказалось чрезмерным для него.
– Мы думаем, что это мог быть обычный грабитель, ваша светлость, – сказал другой священник. – Он хотел пробраться в галерею и похитить предметы искусства.
– Вполне вероятно, – Светопеснь поднялся. – Отлично поработали тут со всем.
Он повернулся и двинулся по коридору ко входу, ощущая очень странное чувство.
Священники ему лгали.
Он не знал, как определил это – но определил. Глубоко в душе некие инстинкты, о которых он даже не подозревал, подсказывали ответ. И по некоей причине это его не беспокоило, а наполняло жаждой деятельности.
– Ваша светлость, – его догнал Лларимар. – Вы нашли то, что хотели?
– Незваный гость не был идрийцем, – тихо сказал Светопеснь, когда они вышли на солнечный свет.
Лларимар поднял бровь.
– Были случаи, когда идрийцы приезжали в Халландрен и покупали себе Дыхание, ваша светлость.
– А ты слышал, чтобы кто-то из них пользовался Безжизненными?
Лларимар замолчал.
– Нет, ваша светлость, – наконец признал он.
– Идрийцы ненавидят Безжизненных. Считают их мерзостью или еще какой ерундой. В любом случае, для идрийца так поступать бессмысленно. Зачем это делать? Убить кого-то из Вернувшихся? Так его или ее тут же заменят, а протоколы составлены так, чтобы даже Безжизненные армии не остались без руководства надолго. Возможная кара значительно превосходит выгоду.
– Так вы считаете, что это был вор?
– Нет, конечно, – заверил Светопеснь. – «Обычный грабитель», у которого столько денег или Дыхания, что он может просто потратить Безжизненного на отвлекающий маневр? Кто бы сюда ни вломился, он уже был богат. А вдобавок – зачем проходить коридором слуг? Там нет ничего стоящего. Во внутренних комнатах ценностей значительно больше.
Лларимар снова замолчал. Он поглядел на Светопеснь все с тем же странным выражением на лице.
– Очень разумные доводы, ваша светлость.
– Знаю, – ответил Светопеснь. – Я чувствую себя совершенно не в себе. Возможно, мне надо напиться.
– Вы не можете напиться.
– Да, но каждая попытка мне определенно нравится.
Они двинулись обратно к его дворцу, по пути подбирая слуг. Лларимар, похоже, беспокоился. Светопеснь, напротив, просто чувствовал возбуждение.
«Убийство при Дворе Богов, – думал он. – Да, всего лишь слуга – но считается, что я бог всех людей, не только важных. Когда последний раз кого-то при дворе убивали? Определенно не на моей памяти».
Священники Доброзвезды что-то скрывали. Зачем преступник отвлек внимание белкой – особенно столь дорогой – если хотел просто сбежать? Вернувшимся редко служат могучие воины или солдаты. Так почему он так легко сдался?
Хорошие вопросы. Хорошие вопросы, которые уж его-то никак не должны волновать. Но все же волновали.
Волновали всю дорогу ко дворцу, в течение хорошего ужина и даже ночью.