32
К моменту пробуждения Сири он уже всегда уходил.К моменту пробуждения Сири он уже всегда уходил.
Она лежала в широкой, хорошо набитой кровати, а сквозь окно струился утренний свет. Дневное солнце уже нагрело воздух, и даже под одной простыней было слишком жарко. Сири отбросила ее, но осталась на кровати, глядя в потолок.
По свету солнца она определила, что уже почти полдень: они с Сесеброном обычно говорили допоздна. Может, это и хорошо: остальные увидят, что она каждое утро встает позднее и позднее, и отнесут это на счет других занятий.
Сири потянулась и задумалась: поначалу было странно говорить с Королем-Богом. Но по прошествии дней беседы стали для нее все более и более естественными. Ее очаровывало то, как он писал – неуверенно и неумело, но передавая столь интересные мысли. Сири подозревала, что если бы он заговорил – то у него бы был добрый голос. Он был столь мягок; этого она даже и не могла ожидать.
Сири улыбнулась, зарывшись поглубже в подушку; было бы неплохо, останься он тут до ее пробуждения. Она была счастлива – и этого от Халландрена тоже не ожидала. Правда, Сири скучала по горам и злилась из-за того, что не могла покинуть Двор Богов, особенно учитывая политику.
И все же тут было много другого. Много чудес. Сверкающие цвета, артисты, само потрясающее впечатление от Т’Телира. И еще – возможность каждую ночь говорить с Сесеброном. Для семьи дерзость Сири служила источником смущения и стыда, но Сесеброна она завораживала, даже привлекала.
Сири снова улыбнулась, почти погрузившись в дрему – но реальная жизнь вмешалась. Сесеброну угрожала опасность, истинная, серьезная опасность. Однако он не верил, что его священники могут злоумышлять или стать угрозой. Та же невинность, что так привлекала в нем, сейчас страшно мешала.
Но что делать? Никто больше не знал о его затруднениях. Помочь Сесеброну мог лишь один человек – а он, увы, для дела не подходил. Сири пропускала уроки, и судьба застигла ее совершенно врасплох.
«И что делать?» – задалась вопросом она.
Сири уставилась в потолок: оказалось непросто призвать обычный стыд по поводу пропущенных уроков. Она ошибалась. Сколько еще времени ей надо хандрить и злиться на себя за что-то, что уже прошло?
«Ну ладно, – сказала она себе. – Хватит отговорок. Может, я и не подготовлена так, как должна – но я здесь, сейчас, и мне надо что-то делать.
Потому что больше никто ничего не сделает».
Сири выбралась из кровати, запустив пальцы в длинные волосы. Сесеброну нравилась их длина – его они завораживали так же, как и служанок. А так как те помогали заботиться о волосах, то длина стоила неудобств.
Она скрестила руки на груди рубашки и прошлась по комнате. Надо было сыграть в эту игру… нет, нельзя так думать. «Игра» идет с малыми ставками – а тут малыми и не пахло, на кону стояла жизнь Короля-Бога.
Сири зарылась в память, стараясь вытащить из нее осколки знаний. Политика крутилась вокруг обменов; надо было отдать то, что у тебя было – или что все считали твоим – и получить больше. Примерно то же, что и с торговлей: начинаешь с определенным запасом, и к концу года надеешься его приумножить. А может, и полностью поменять на иной и лучший запас.
«Не поднимайте много шума, пока не будете готовы ударить, – посоветовал ей Светопеснь. – Не выглядите слишком невинной, но и не пытайтесь показаться слишком умной. Будьте посредственностью».
Сири остановилась у кровати, собрала простыни и забросила их в тлеющий огонь – как поступала каждый день.
«Что я могу дать взамен? – подумала она, глядя на запылавшие в большом очаге простыни. – Что я могу продать или обменять? Немногое».
Но придется работать с тем, что есть.
Она подошла к двери и распахнула ее: снаружи, как обычно, оказались служанки. Уже знакомые женщины закружились вокруг нее, внося одежду, другие принялись прибирать комнату. Некоторые из них носили коричневое.
Служанки принялись одевать королеву; Сири выделила взглядом девушку в коричневом. Улучив момент, она подалась вперед, коснувшись плеча служанки.
– Ты из Панн-Каля, – тихо сказала Сири.
Удивленная девушка кивнула.
– Передай от меня послание Синепалому, – шепнула Сири. – Скажи, что у меня есть очень важные сведения, которые он должен знать. Я хочу совершить обмен. Скажи ему, что они могут совершенно поменять его планы.
Девушка побледнела, но кивнула; Сири отступила, позволяя одевать себя дальше. Разговор слышала еще пара служанок, но среди святых заветов халландренской религии имелся и такой – слуги бога не должны повторять услышанные ими тайные беседы. Сири надеялась, что так и будет; в случае чего – не так много она и сказала.
А теперь оставалось лишь решить, что за «важные сведения» у нее есть и почему Синепалому они должны быть интересны.
– Моя дорогая королева! – Светопеснь не только ступил навстречу Сири, когда та вошла в ложу над ареной, но еще и обнял ее.
Светопеснь жестом пригласил ее сесть в один из шезлонгов; Сири улыбнулась и осторожно опустилась. Она уже начала ценить изысканные халландренские платья, но еще не приучилась грациозно двигаться в них. Стоило ей сесть, и Светопеснь послал за фруктами.
– Вы слишком добры ко мне, – сказала Сири.
– Ерунда, – отозвался Светопеснь. – Вы же моя королева! Вдобавок, вы напоминаете мне кое-кого, кто мне был очень симпатичен.
– А кого именно?
– Признаться, понятия не имею, – сказал Светопеснь принимая от слуги тарелку нарезанного винограда, и предлагая ее Сири. – Я ее едва помню. Виноград?
Сири подняла бровь, но уже знала, что чрезмерно поощрять его не следует.
– Скажите, – спросила она, накалывая кусочек винограда на деревянную палочку, – почему вы зоветесь «Светопеснь Отважный»?
– О, это просто, – отозвался он, откинувшись назад. – Среди богов лишь я достаточно отважен, чтобы вести себя как полный идиот.
Сири вновь подняла бровь.
– Мне подобает истинное мужество, – продолжил Светопеснь. – Видите ли, обычно я весьма скучен и серьезен. Каждый вечер я искренне желаю лишь сидеть и сочинять бесконечно иносказательные лекции о морали, которые мои священники будут читать моим последователям. Увы, я не могу. Вместо того я ежевечерне выхожу, оставляя дидактику и теологию и занимаюсь тем, для чего нужно истинное мужество: провожу время с другими богами.
– А почему для этого нужно мужество?
Светопеснь взглянул на нее.
– Госпожа моя. Вы видели, какими нудными они способны быть?
Сири рассмеялась.
– Но в самом деле – откуда взялось прозвище?
– Это совершенная ошибка, – отозвался Светопеснь. – Конечно, вы достаточно умны, чтобы это заметить. Наши имена и титулы назначаются случайным образом – маленькой обезьянкой, которой дают выпить непомерное количество джина.
– Сейчас вы просто глупо себя ведете.
– Сейчас? – спросил Светопеснь и поднял кубок вина. – Сейчас? Дорогая моя, я всегда веду себя глупо. Пожалуйста, возьмите свои слова обратно!
Сири лишь покачала головой; кажется, Светопеснь сегодня был в ударе.
«Отлично, – подумала она. – Моего мужа могут убить неизвестные лица, а в союзниках у меня только писец, который меня боится, и бог, который несет чушь».
– Дело в смерти, – наконец сказал Светопеснь; священники начали входить на арену, готовясь в нынешним дебатам.
Сири взглянула на него.
– Все умирают, – сказал Светопеснь. – Однако некоторые умирают так, что ярчайшим образом проявляют некую особую характеристику или чувство. В них вспыхивает нечто, отличающее их от других людей. Говорят, это нас и возвращает.
Он замолчал.
– Значит, вы умерли, проявив великую храбрость? – спросила Сири.
– Вероятно, – кивнул он. – Точно не знаю. Сны подсказывают, что я мог обидеть очень большую пантеру. Храбро звучит, правда?
– Вы не знаете, как умерли?
Светопеснь покачал головой и пояснил:
– Мы забываем. Мы пробуждаемся лишенными памяти. Я даже не знаю, какой работой я занимался.
Сири улыбнулась.
– По-моему, вы были дипломатом или неким торговцем. Кем-то, кому надо очень много говорить, но очень мало сказать!
– Да, – тихо сказал он, уставившись на священников внизу и став совершенно непохожим на себя. – Да, без сомнения, именно так…
Светопеснь покачал головой и улыбнулся Сири.
– Неважно, моя дорогая королева. Сегодня у меня есть для вас сюрприз!
«Хочу ли я получить сюрприз от Светопесни?»
Сири нервно огляделась.
Светопеснь рассмеялся.
– Не бойтесь, – сказал он. – Мои сюрпризы редко вредят, и уж точно никогда не вредят прекрасным королевам.
Он махнул рукой, подзывая пожилого человека с удивительно длинной белой бородой.
Сири нахмурилась.
– Это Хойд, – объяснил Светопеснь. – Мастер-рассказчик. Как помнится, вы хотели задать ряд вопросов…
Сири с облегчением рассмеялась, лишь теперь вспомнив о собственной просьбе. Она бросила взгляд на священников внизу.
– А… мы не должны уделять внимание речам?
Светопеснь безразлично помахал рукой.
– Уделять внимание? Смехотворно! Это было бы слишком ответственно с нашей стороны. Мы же боги, Цвета свидетели. Ну хорошо, я – бог, вы достаточно близко стоите. Приемная богиня, можно сказать. В любом случае, вы точно хотите послушать, как компания нудных священников болтает о канализации?
Сири фыркнула.
– Я так и думал. Кроме того, ни у кого у нас нет права голоса по этому вопросу. Так что давайте распорядимся временем мудро. Мы никогда не знаем, когда кончится!
– Кончится время? – удивилась Сири. – Но вы бессмертны!
– Не время кончится, – Светопеснь поднял тарелку. – Виноград. Ненавижу слушать истории без винограда.
Сири вздохнула, но принялась поедать виноград; рассказчик терпеливо ждал. Взглянув на него повнимательнее, Сири заключила, что он вовсе не так стар, как показалось вначале. Борода, наверное, знак профессии; не похожа на фальшивую, но, вероятно, выбелена. На деле он был куда моложе, чем хотел показаться.
И все же она сомневалась, что Светопеснь удовольствовался бы кем-то, кроме лучшего специалиста. Так что Сири поудобнее устроилась в кресле – сделанном явно для человека ее размеров.
«Надо быть поосторожнее с вопросами, – подумала она. – Нельзя прямо спросить о смертях Королей-Богов; это будет слишком уж очевидно».
– Рассказчик, – произнесла она. – Что ты знаешь об истории Халландрена?
– Многое, моя королева, – склонил голову он.
– Расскажи о времени до раскола Идриса и Халландрена.
– А, – произнес Хойд и сунул руку в карман. Он извлек пригоршню песка и растер его в пальцах, позволив мягко заструиться к земле; слабый ветерок подхватил песчинки. – Ее величество желает одну из древних историй, из далекого прошлого. Рассказ из времен до истории?
– Я хочу знать о происхождении Королей-Богов Халландрена.
– Тогда мы начнем со времени, овеянного туманами, – сказал рассказчик.
Он вскинул руку, и с пальцев посыпался мелкий черный песок, смешавшись с песком из другой руки. На глазах у Сири черный песок побелел; она наклонила голову, улыбнувшись представлению.
– Первый Король-Бог Халландрена был древним, – произнес Хойд. – Да, древним. Старше королевств и городов, старше монархов и религий. Но не старше гор, ибо они уже были здесь. Подобно пальцам спящего исполина они охватывали эту долину, где жили пантеры и цветы.
Мы говорим сейчас лишь о «долине», о месте, еще не имевшем имени. Тогда миром еще правили люди Чедеша; они переплыли Внутреннее Море с востока и именно они нашли эту странную землю. С тех времен осталось мало записей – их империя обратилась в пыль, но сохранилась память. Может быть, вы представите, как они изумились, прибыв сюда? Увидев пляжи с тонким мягким песком, изобилие фруктов и странные, чужие леса?
Хойд извлек из складок одежды нечто иное – пригоршню зеленых листьев с отростков папоротника; он принялся рассыпать их перед собой.
– Они назвали это место раем, – прошептал Хойд. – Раем, что сокрыт меж гор, землей мягких дождей, что всегда теплы, землей, где изобильная пища растет сама по себе.
Он подбросил в воздух пригоршню листьев, и в кружащемся облаке вспыхнула цветная пыль – словно маленький фейерверк без пламени. Темно-красный и синий цвета смешались в воздухе, закружившись вокруг рассказчика.
– Земля цвета. Слезы Эдгли, потрясающие цветы такой яркости, что краски из них быстро соединялись с любой тканью.
Сири никогда раньше не думала о том, как Халландрен выглядел для переплывших Внутреннее Море. Она слышала рассказы приходивших в Идрис торговцев историями; они повествовали о далеких странах. В других местах были прерии и степи, горы и пустыни. Но не джунгли. Халландрен был уникален.
– В то время родился Первый Вернувшийся, – продолжил Хойд, рассыпав перед собой серебряные блестки. – Это случилось на борту корабля, что шел вдоль побережья. Теперь Вернувшиеся появляются во всем мире, но первый – тот, кого вы зовете Во, но которого мы называем лишь по титулу – родился здесь, в водах этого залива. Он провозгласил Пять Видений. Он умер неделю спустя.
Команда его корабля основала королевство на этих берегах и нарекла его Ханальдом. До их прибытия в этих джунглях жили лишь люди Панн-Каля – не столько королевство, сколько горсть рыбацких деревень.
Блестки кончились, и Хойд рассыпал из другой ладони коричневатый порошок, одновременно копаясь в кармане свободной рукой.
– Может, вы спросите, почему я начал столь издалека. Разве не должен я говорить о Всевойне, о разбитых королевствах, о Пяти Ученых или Каладе Узурпаторе и его призрачной армии, которая и по сей день скрывается в джунглях, как говорят? На эти события мы обращаем внимание, их люди знают лучше всего. Но говорить лишь о них – значит, упускать историю тех трехсот лет, что привели к ним. Случилась бы Всевойна без знаний о Вернувшихся? В конце концов, именно Вернувшиеся предсказали войну и побудили Враждолова напасть на королевства за горами.
– Враждолова? – перебила его Сири.
– Да, ваше величество, – Хойд перешел на черную пыль. – Враждолов. Другое имя Калада Узурпатора.
– Похоже на имя Вернувшегося.
Хойд кивнул.
– Это так, – сказал он. – Калад был Вернувшимся, как и Миротворец – который сверг его и основал Халландрен. До этого мы еще не дошли – мы говорим о Ханальде, форпосте, что стал королевством, созданным командой Первого Вернувшегося. Именно они выбрали королевой жену Первого Вернувшегося, и с помощью Слез Эдгли создали чудесные краски, которые за немыслимую цену продаются по всему миру. Вскоре Ханальд расцвел от торговли.
Рассказчик извлек цветочные лепестки и подбросил их перед собой.
– Слезы Эдгли. Источник богатства Халландрена. Столь маленькие, столь легко растущие тут. И все же только на этой почве они способны жить. В других странах краски производить очень тяжело и дорого; некоторые ученые говорят, что Всевойна началась из-за этих лепестков, и что королевства Кут и Хут погибли из-за маленьких цветных капель.
Лепестки упали на пол.
– Но только некоторые ученые так говорят, рассказчик? – сказал Светопеснь; Сири вздрогнула – она почти забыла о его присутствии. – Что говорят другие? Почему, по их мнению, началась Всевойна?
На мгновение рассказчик замолчал; затем он принялся рассыпать пыль полудюжины цветов.
– Дыхание, ваша светлость. Многие соглашаются, что Всевойна касалась не только выжимки цветов, но и куда большего – выжимки людей. Возможно, вы знаете, что королевская семья все больше интересовалась тем, как Дыхание дарует жизнь предметам. Тогда его впервые назвали Пробуждением, и оно было новым и плохо освоенным искусством. Всего четыре столетия назад были открыты способы работы с человеческой душой, силой давать жизнь обычным предметам и мертвецам. Краткий срок по меркам богов.
– В отличие от заседаний двора, – пробормотал Светопеснь, глянув на священников, все еще обсуждавших канализацию. – Они тянутся словно вечность, по меркам вот этого бога.
Рассказчик нисколько не смутился вмешательству.
– Дыхание, – произнес он. – Годы, что привели к Всевойне, были эпохой Пяти Ученых и открытием новых Приказов. Для некоторых это время стало сроком великого просвещения и науки. Для других – темнейшим временем человечества, ибо мы научились лучше всего использовать друг друга.
Он начал сыпать новую пыль – то ярко-желтую, то черную. Сири с интересом наблюдала за рассказчиком; кажется, он подбирал слова для нее, стараясь не оскорбить идрийские чувства.
А что она и впрямь знала о Дыхании? Она даже редко видела при дворе Пробудителей, а когда видела – ей было безразлично. Монахи осуждали такие явления, но… их она слушала примерно так же, как и наставников.
– Один из Пяти Ученых совершил открытие, – продолжил Хойд, рассыпав пригоршню кусочков белой бумаги, покрытых надписями. – Приказы. Способы. Средства, которыми можно создать Безжизненного одним Дыханием. Это может показаться мелочью – но посмотрите на прошлое этого королевства и его основание. Халландрен был создан слугами Вернувшегося и его границы раздвинула деятельная торговля. Он владел удивительно богатым краем, который, благодаря открытию северных перевалов и уходов за ними, а также все более искусным навигаторам, становился жемчужиной, желанной для остального мира.
Хойд помедлил, и вскинул вторую руку, рассыпав маленькие кусочки металла; те ударялись о камень словно капли дождя.
– И так началась война, – сказал он. – Пять Ученых разделились, поддержав разные стороны. Некоторые королевства получили Безжизненных, другие – не получили. Некоторые царства обрели оружие, которому другие могли лишь завидовать.
Моя история дает еще один ответ на вопрос бога о причинах Всевойны: создавать Безжизненных стало дешево. До открытия Приказа одного Дыхания, сотворение Безжизненного требовало пятидесяти Дыханий. Лишние солдаты – даже Безжизненные – не слишком полезны, когда их в пятьдесят раз меньше, чем уже имеющихся. Однако, если можно создать Безжизненного одним Дыханием… из расчета один к одному… это удвоит вашу армию. И половине ее не потребуется еда.
Металл больше не падал.
– Безжизненные не сильнее обычных людей, – промолвил Хойд. – Они мало отличаются. Они не более умелы, чем живые. Они мало отличаются. Однако они не едят, как обычные люди – и это дает огромное преимущество. Учтите, что им безразлична боль, и что они не чувствую страха… и внезапно вы обретаете армию, против которой другим не выстоять. Калад зашел еще дальше – говорят, что он создал новый и более могучий вид Безжизненных, и получил еще более пугающее преимущество.
– А что за новые Безжизненные? – с интересом спросила Сири.
– Никто не помнит, ваше величество, – ответил Хойд. – Записи о тех временах утеряны. Некоторые говорят, что их намеренно сожгли. Чем бы ни были на деле Призраки Калада, они были ужасны и пугающи – и потому, даже хотя время похоронило детали, сами призраки живут в нашей памяти. И наших ругательствах.
– А они действительно где-то существуют? – Сири слегка вздрогнула и посмотрела в сторону незримых джунглей. – Как в сказках? Невидимая армия, что ждет, когда Калад вернется и снова поведет ее?
– Увы, – сказал Хойд, – я рассказываю лишь истории. Как я сказал, столь многое о тех временах потеряно для нас.
– Но мы знаем о королевской семье, – заметила Сири. – Они откололись, потому что были не согласны с Каладом, верно? Они видели, как сомнительно морально применение Безжизненных?
Рассказчик заколебался.
– Ну, да, – сказал он наконец, улыбнувшись в бороду. – Да, видели, ваше величество.
Она подняла бровь.
– Тсс, – наклонился к ней Светопеснь. – Он вам лжет.
– Ваша светлость, – низко поклонился рассказчик, – я прошу прощения. Существуют разные объяснения! Я лишь рассказываю истории – все истории.
– А о чем повествуют другие истории? – спросила Сири.
– Они не сходятся, ваше величество, – ответил Хойд. – Ваши люди говорят о религиозном возмущении и предательстве Калада Узурпатора. Панн-кальцы рассказывают о том, как королевская семья старалась получить могучих Безжизненных и Пробудителей, и изумилась, когда их инструменты обернулись против них же. В Халландрене говорят, как короли объединились с Каладом, сделали его генералом и не обратили внимания на волю народа, а стали кровожадно алкать войны.
Он поднял взгляд и рассыпал две горсти черной угольной пыли.
– Но время пылает за нами, и остаются лишь память и пепел. Память скользит из разума в разум, обретая звучание в моих устах. Когда все правдиво, и все ложно – имеет ли значение, если кто-то говорит, что короли пытались создать Безжизненных? Вы верите в то, во что верите.
– В любом случае Вернувшиеся получили власть над Халландреном, – констатировала Сири.
– Да, – подтвердил Хойд. – И они дали ему новое имя, вариант прежнего. И все же некоторые по-прежнему с уважением говорят об ушедших королях, которые унесли в горы кровь Первого Вернувшегося.
Сири нахмурилась.
– Кровь Первого Вернувшегося?
– Да, конечно, – ответил Хойд. – Именно его жена, носившая его ребенка, стала первой королевой этой страны. Вы – его потомок.
Сири резко села.
Светопеснь с интересом повернулся к ней.
– Вы не знали? – спросил он, и голос его прозвучал без обычного легкомыслия.
Она покачала головой.
– Если об этом мой народ и знает – то не говорит.
Кажется, Светопеснь это заинтересовало; где-то внизу священники взялись за иную тему – что-то о безопасности в городе и усилении патрулей в трущобах.
Сири улыбнулась, увидев способ перейти к вопросам, которые действительно желала задать.
– Таким образом, Короли-Боги Халландрена не несут в себе кровь Первого Вернувшегося.
– Да, ваше величество, – ответил Хойд, подбросив в воздух кусочки глины.
– А сколько было Королей-Богов?
– Пять, ваше величество, – последовал ответ. – Включая Его Бессмертное Величество Владыку Сесеброна, но исключая Миротворца.
– Пять королей, – протянула она. – За триста лет?
– Да, ваше величество, – подтвердил Хойд, рассыпав перед собой немного золотой пыли. – Халландренская династия была основана по завершении Всевойны; первый Король-Бог получил Дыхание и жизнь от самого Миротворца – того почитали за то, что он сокрушил Призраков Калада и положил мирный конец Всевойне. С тех пор каждый Король-Бог зачинал мертворожденного сына, который Возвращался и занимал его место.
Сири наклонилась вперед.
– Постой. Как Миротворец создал нового Короля-Бога?
– А, – Хойд вновь перешел на песок, рассыпая его левой рукой. – Вот эта история стерта временем. И в самом деле – как? Дыхание можно передать от человека человеку, но Дыхание – сколько бы его ни было – не превращает в бога. По легендам Миротворец умер, передав Дыхание преемнику. В конце концов, разве не может бог отдать жизнь и благословить другого?
– Не лучший признак умственной стабильности, по-моему, – сказал Светопеснь, жестом велев принести еще винограда. – Рассказчик, ты не слишком укрепляешь нашу уверенность в предшественниках. Кроме того, если бог отдает Дыхание, то получатель божественность не обретает.
– Я лишь рассказываю истории, ваша светлость, – повторил Хойд. – Может, они правдивы, может – вымышлены. Я лишь знаю, что существуют сами истории, и что я должен их поведать.
«С предельно возможным шиком», – подумала Сири, когда Хойд сунул руку в новый карман и извлек пригоршню травинок и кусочков земли; они медленно посыпались сквозь пальцы.
– Я говорю о временах основания, ваша светлость, – продолжил Хойд. – Миротворец был необычным Вернувшимся – он сумел не дать Безжизненным буйствовать. Он и впрямь изгнал Призраков Калада, составлявших большую часть армии Халландрена; тем самым он оставил свой народ без защиты. Так Миротворец поступил, стараясь призвать мир; конечно, к тому времени для Кута и Хута было уже поздно. Однако другие королевства – Панн-Каль, Тедрадель, Гис и сам Халландрен – покончили с конфликтом. Нельзя ли было ожидать большего от того бога богов, который сумел достичь столь многого? Может, он и совершил нечто неповторимое, как говорят священники. Может, он оставил некое семя в Королях-Богах Халландрена, что позволило им передавать силу и божественность от отца к сыну?
«Наследие, дающее право на власть, – подумала Сири, попутно отправив в рот кусочек винограда. – Короли-Боги могут править, если у них в предках такой потрясающий бог. И угрозой им может стать только…
Только королевская семья Идриса, способная проследить свое происхождение до Первого Вернувшегося. Еще одно божественное наследие, соперник за право власти в Халландрене».
Но она так и не поняла, как умирали Короли-Боги. И истории не объясняли, почему некоторые боги – вроде Первого Вернувшегося – могли зачать ребенка, а другие не были на это способны.
– Они бессмертны, да? – уточнила Сири.
Хойд кивнул, мягко рассыпая землю и траву, и меняя тему щепоткой белого порошка.
– Да, ваше величество. Короли-Боги не стареют, как и все Вернувшиеся. Отсутствие старения – дар всех, кто достиг Пятого Возвышения.
– Но почему было пять Королей-Богов? – спросила Сири. – Почему умер первый из них?
– Почему Вернувшиеся уходят, ваше величество? – ответил вопросом Хойд.
– Потому что сходят с ума, – вставил Светопеснь.
Рассказчик улыбнулся.
– Потому что они устают. Боги не похожи на обычных людей; они возвращаются ради нас, а не ради себя, и когда больше не могут выносить жизнь, они умирают. Короли-Боги живут столько, сколько понадобится для появления наследника.
Сири вздрогнула.
– Об этом широко известно? – быстро спросила она, и слегка съежилась, осознав, что фраза звучит подозрительно.
– Конечно, ваше величество, – ответил рассказчик. – Хотя бы рассказчикам и ученым. Каждый Король-Бог покидал этот мир вскоре после рождения сына и наследника. Это естественно. Когда появляется наследник, то Король-Бог начинает чувствовать тревогу. Каждый из них искал возможность использовать Дыхание на благо царства. А затем…
Он вскинул руку, щелкнув пальцами и плеснув немного воды, мигом поднявшейся туманом.
– А затем они умирают, – сказал он, – и оставляют людям благословение, а наследнику – власть.
Все трое замолчали; туман перед Хойдом постепенно испарялся.
– Не самое лучшее, что можно сказать новобрачной, рассказчик, – заметил Светопеснь. – Невесела весть о том, что ее муж устанет от жизни, когда она понесет ребенка.
– Я не пытаюсь очаровать, ваша светлость, – поклонился Хойд. У его ног легкий ветер вольно смешивал песок, пыль и блестки. – Я лишь рассказываю истории. Эту знают многие; я должен был посчитать, что ее величеству тоже захочется ее узнать.
– Благодарю, – тихо сказала Сири. – Спасибо, что рассказал. Скажи, где ты научился так… необычно рассказывать?
Хойд с улыбкой взглянул на нее.
– Я научился этому очень много лет назад у человека, который не знал, кем является, ваше величество. Это случилось в далеком месте, где соединялись две земли и умирали боги. Но это неважно.
Сири отнесла размытое объяснение на счет желания Хойда создать себе подобающе романтическое и таинственное прошлое. Сказанное о смертях Королей-Богов интересовало ее значительно больше.
«Итак, есть официальное объяснение, – подумала она, ощущая тугой ком в животе. – И оно действительно правдоподобно. Теологически все логично – Короли-Боги уходят, когда обеспечат достойного наследника.
Но все равно не ясно, как Сокровище Миротворца – это изобилие Дыханий – переходит от одного Короля-Бога к другому, раз у них нет языков. И не объясняет, почему человек вроде Сесеброна устанет от жизни, когда она его столь привлекает».
Официальная версия подходила для тех, кто не знал Короля-Бога, но для Сири она распадалась на глазах. Сесеброн никогда бы так не поступил. Не сейчас.
Но… изменится ли что-то, если она понесет ребенка? Устанет ли Сесеброн от нее с такой легкостью?
– Может, нам стоит надеяться, что старик Сесеброн нас покинет, моя королева, – лениво сказал Светопеснь, играя виноградом. – Подозреваю, вас в это насильно втянули. Если Сесеброн умрет, может, вы даже сможете вернуться домой. Никто не пострадает, люди излечатся, наследник будет на троне. Все или рады, или мертвы.
Внизу продолжали спорить священники; Хойд поклонился, ожидая, пока его отпустят.
«Рады… или мертвы».
Сири почувствовала тошноту и поднялась.
– Простите меня, – сказала она. – Я бы хотела немного пройтись. Благодарю за рассказ, Хойд.
И с этими словами и в сопровождении свиты она быстро покинула павильон, не желая показать Светопесни слезы.
Небольшое не-спойлерное примечание к главе.Появляющийся здесь Хойд - персонаж не эпизодический. Вернее, эпизодический - но во всех романах, относящихся ко вселенной Космера, несмотря на то, что их разделяют века и границы миров. Он постоянно контактирует с главными героями, выступает осведомителем, шутом, нищим, рассказчиком... и еще один автор знает кем. Судя по всему, Хойд владеет кучей видов магии с разных миров, обладает знаниями в самых неожиданных областях и действует согласно каким-то своим побуждениям. Во всяком случае, рядом с героями он появляется постоянно.
А, да, Сири ошибается в оценке его возраста. Хойд, напротив, старше, чем выглядит. Намного старше: он старше разумной жизни как минимум в двух мирах.