— Холодный, как?.. — выкрикнула женщина, сидящая в начале стола. Алун еще не запомнил их имена. Он догадался, что она какая то родственница семьи. Круглолицая, светло каштановые волосы.
— Холодный, как зимнее озеро, — отозвался мужчина, прислонившийся к стене у середины зала.
“Холодный” — было легким началом.
— Холодный, как очаг без огня, — сказал другой. Избитые фразы, слишком часто звучащие. Еще одно сравнение должно завершить триаду. Алун хранил молчание, прислушиваясь к звучанию струн. Всегда исполняли одну песню перед трапезой; ему оказали честь, и он еще не решил, что будет петь.
— Холодный, как мир без Джада, — вдруг произнес Гриффит, что было не блестяще, но и не плохо, учитывая то, что за первым столом сидит верховный священнослужитель. Он заслужил ропот одобрения и улыбку Сейниона. Алун увидел, как его брат, сидящий за первым столом рядом со священником, подмигнул кузену. Одно очко в пользу Кадира.
— Печальный, как?.. — сказала другая женщина, постарше.
В духе сингаэлей, кисло подумал Алун, вспомнить о печали в начале весеннего пиршества. “Мы — странные, чудесные люди”, — подумал он.
— Печальный, как одинокий лебедь. — Это сказал худой мужчина, с довольным видом сидящий недалеко от высокого стола. Бард ап Хиула, рядом с ним лежит его собственный “крут”. Важная фигура. Барды всегда были важными фигурами. В зале зашумели, оценивая фразу. Алун улыбнулся барду, но не получил ответа. Барды могут быть колючими, завистливыми к чужим привилегиям, их опасно оскорбить. Не один принц был унижен сатирами, написанными против него. А Алуна попросили первым сегодня занять табурет. Он гость, но не получивший официального образования и звания барда. Лучше проявить осторожность, подумал он. Жаль, что он не знает песни об осадных орудиях. Дей посмеялся бы.
— Печальный, как меч, которым не пользуются, — произнес сам Брин, откинувшись на спинку стула, громким голосом. Как и следовало ожидать, после слов хозяина поместья все застучали кулаками по столам.
— Печальный, как певец без песни, — сказал Алун, к собственному удивлению, так как только что решил вести себя скромно.
Короткое молчание, пока это обдумывали, потом Брин ап Хиул стукнул мясистой ладонью по столешнице перед собой, а леди Энид от удовольствия захлопала в ладоши, а затем, разумеется, ее примеру последовали остальные. Дей снова быстро моргнул, а потом напустил на себя равнодушный вид, тоже откинулся на спинку стула, вертя в пальцах чашу с вином, будто у себя дома они всегда предлагали столь оригинальные фразы во время игры в триады. Алуну захотелось рассмеяться: по правде сказать, эта фраза пришла ему в голову потому, что у него действительно еще не было песни, а с минуты на минуту его попросят спеть.
— Необходимо, как?.. — предложила леди Энид, глядя на сидящих у стола.
На этот раз новая фраза. Алун посмотрел на жену Брина. Она не просто красива, высокое положение придает красоте леди Энид какую то особую яркость. За столами уже сидело много людей. Слуги стояли рядом, ожидая сигнала подавать еду.
— Необходимо, как теплое вино зимой, — сказал человек, которого Алун не видел, в противоположном конце зала. Фраза получила одобрение, удачно сформулированное предложение. Воспоминание о зиме в разгар лета — нечто близкое к поэзии. Хозяйка повернулась к Дею из вежливости раньше, чем к мужу и священнику, чтобы второй из сингаэльских принцев высказался, в свою очередь.
— Необходимо, как уход ночи, — тут же торжественно произнес Дей. Очень хорошая фраза, действительно. Образ темноты, страха темноты, мечты о рассвете, когда бог возвращается из своего путешествия под миром.
Когда стихли искренние аплодисменты, когда все ждали, чтобы кто нибудь предложил третью часть триады, в зал вошла юная девушка.
Она бесшумно прошла — в зеленом платье с золотым поясом, золотой пряжкой у плеча и золотых кольцах — к свободному месту рядом с Энид за столом на возвышении. Это должно было подсказать Алуну, кто она, если бы он тут же не догадался об этом по ее внешности и манерам. Он смотрел на нее во все глаза, понимал, что это нехорошо, но не мог сдержаться.
Когда она уселась, явно зная, что все на нее смотрят, в том числе и ее снисходительный отец, она оглядела стол и сидящую за ним компанию, и Алун отметил черные глаза (как у матери), иссиня-черные волосы под мягкой зеленой шапочкой, кожу, белее, чем… любое сравнение, пришедшее на ум, подошло бы.
А затем он услышал, как она тихо сказала голосом, слишком низким и хриплым для такой юной девушки, что сбивало с толку:
— Необходимо, как ночь, так, по моему, сказали бы многие женщины.
И так как это была Рианнон мер Брин, мужчины в этом переполненном зале почувствовали, о чем именно она говорит, и пожалели, что эти слова не предназначены только для их ушей и не произнесены шепотом в то время, когда зажигают свечи, а за общим столом. И они подумали, что могли бы убить или совершить великие подвиги, только бы это было так.