Порождение простой мысли о том, какими разными бывают Железные Воины. И, кстати, отражение мыслей об устремлениях Пертурабо.
Фидий Кандаон ничем особенным в Четвертом Легионе не выделялся. Олимпиец, легионер с хорошим послужным списком. По мнению командиров – потенциальный кандидат на сержанта, пока что – нормальный Железный Воин с военными талантами чуть выше среднего.
Никто не ожидал, что Фидий однажды подойдет с вопросом к самому Пертурабо.
Это случилось по завершении кампании на Имментале VII; после приведения планеты к Согласию местные города лежали в руинах. Логистические ошибки и флуктуации варпа задержали прибытие строителей и гражданских специалистов в целом, поэтому примарх приказал Легиону подготовить планету для размещения нормального гарнизона. Сам он, как всегда, тоже принял участие: одним из поводов гордости Четвертого было то, что Пертурабо никогда не отказывался от работы.
Дело шло медленнее, чем хотелось бы примарху. Настроение у него резко ухудшилось, и легионеры, хорошо знающие тяжелый характер Владыки Железа, старались обходить его стороной. Особенно когда он явно погрузился в размышления, глядя на разрушенный город.
И вот тогда Фидий Кандаон, простой легионер, подошел к нему и задал какой-то вопрос. Никто не расслышал слов; другие Воины или стояли далеко, или же слишком поразились наглости брата. Сразу же после этого – еще больше поразились реакции примарха.
Вместо того, чтобы прогневаться, Пертурабо поглядел на воина с изрядным удивлением. А потом на его лице промелькнула улыбка, и Железные Воины ощутили себя так, будто получили силовым молотом по голове. Все разом.
Легионер и примарх беседовали около получаса; потом Фидий вернулся к товарищам, работа продолжилась. Вопросов не последовало, хотя любопытство терзало Железных Воинов не хуже эльдарского оружия. Но мысль «мы вам что, Альфа-Легион, всюду нос совать?» промелькнула у всех.
Впоследствии странности нарастали. Фидий по-прежнему оставался простым воином, не имел привилегий перед собратьями, получал награды и выговоры – все заслуженно.
Только вот с Пертурабо они разговаривали после каждой кампании и во время перелетов. Остальные легионеры терялись в догадках, но ясно было одно: после каждой такой беседы у примарха резко поднималось настроение и держалось на высоком уровне еще долго.
– Я этого не понимаю, – сказал как-то раз Беросс. – Когда-нибудь я спрошу у Железного Владыки, чем ему так интересен рядовой.
– Не надо, – посоветовал Форрикс. – Ты же знаешь, как он любит дурацкие вопросы. И вообще, Фидий нам пользу приносит.
Беросс посмотрел на Первого Капитана с недоумением, и тот объяснил:
– У примарха настроение хорошее, так? Ты видел, каков он в плохом настроении. Так что пусть уж оно не портится.
– Да, – согласился Беросс. – Не хотел бы я когда-то рассердить примарха.
Конечно, проще всего было бы спросить у самого Фидия. Но не спросили: во-первых, кто его знает, что там за дела, во-вторых… Железные Воины все-таки любили раскалывать проблемы сами, неважно мозгом или молотом. Поэтому никто и не спрашивал, что за альбом завел себе Кандаон и что чертит в нем в свободное время. Разве что Барабас Дантиох как-то раз спросил – «не портреты?». Фидий честно сказал: «нет», Дантиох кивнул и больше не интересовался.
А потом случилось восстание против Империума. Жаркие битвы. Предательство Фулгрима. Осада Терры. Себастус IV.
И трансформация Пертурабо, сбросившего смертную оболочку, ставшего чем-то большим, еще более сверхъестественным, чем может быть примарх. Мало кто в Легионе признался бы – но воинов охватывал страх при взгляде на изменившегося владыку. Только Фидий смотрел внимательно, не отводя глаз.
Медренгард, планета-крепость, стал новым домом Железных Воинов. По воле перерожденного примарха ее покрыли бастионы и стены, валы и башни; сам же Пертурабо удалился в выстроенную его мыслью и силой цитадель.
И у ее ворот, привратником и глашатаем примарха, стал не кто-то из капитанов или великих воителей. Эту честь Пертурабо, даже не задумываясь, доверил Фидию Кандаону.
Для Форрикса такое решение оказалось уже чересчур. Стиснув зубы, он явился к посту Фидия, и впервые бросил взгляд в его альбом, заметив чертежи зданий и контуры планировки городов. Мелькнула мысль, но Первый Капитан ее отложил – тем более, что Кандаон встал ему навстречу и коротко кивнул, как положено.
– Фидий, – рыкнул Форрикс. – Объяснись, наконец.
– О чем? – Кандаон посмотрел на бывшего командира с искренним недоумением.
– С какой радости примарх тебя всегда выделял? Честно, ты хороший воин, но есть многие, кто куда лучше тебя в бою. По заслугам тебя тоже превосходят многие. Чем ты заслужил внимание Пертурабо? Чем ты заслужил эту честь?
Легкая улыбка тронула лицо легионера.
– Командир, – сказал он. – Все очень просто. Я хотел учиться у него, учился, и он это видел.
– Ну и что? – искренне удивился Форрикс. – Мы все учились у примарха тому, как надо воевать.
Фидий Кандаон вздохнул. И сказал то, над чем Форрикс размышлял еще многие годы впоследствии.
– Вы все учились у него воевать. А я учился строить.