Cruor Ferreus, глава третья
033065 год. Орбитальный замок ТрокморНа небольшой площадке – пересечении трех коридоров – семь тел. Фактор неожиданности, скоростной режим, максимальная точность стрельбы. Эффективность стопроцентная.
– Хорошо сделано.
Взгляд налево – из коридора появляются HF-V-2 и HF-VI-3. Первая почти не видна за массивным корпусом «виктории», второй вооружен длинным шоковым кинжалом и «метелью»*.
– Да. Следующий пункт охраняется пятью бойцами в ИВТ второго уровня, и одним – в ИВТ четвертого**.
– Его беру на себя, – коротко произносит HF-VI-3. – Остальными займитесь вы.
– Ясно. HF-V-2…
– Да, конечно. Держитесь за мной.
Легкое недовольство – она никогда не слушает! Но HF-V-2 уже устремляется вперед, и остается лишь последовать за ней.
Уходящий вверх коридор выводит на галерею над залом; внизу – пять массивных фигур в серой штурмовой броне, за ними высится громадная фигура с орудиями вместо рук.
HF-VI-3 застывает позади, начиная работать. HF-V-2 переходит в скоростной режим, оказывается возле перил, почти перебрасывает через них «викторию», направляя вниз, и нажимает на спуск.
Три снаряда, вырвавшиеся одновременно, прошивают одного из бойцов насквозь, словно и не заметив брони. Прыжок к перилам в точности тогда, когда HF-V-2 покидает место выстрела – нужно время на перезарядку.
Снизу открывают огонь; приходится перейти в скоростной режим, одновременно отвечая выстрелами из «амакуни». Плазменный сгусток приходится в центр лицевого щитка и боец валится на спину… но тут же поднимается. Шлем поврежден, но пробить полностью с такого расстояния не удается.
– Готово, – сообщает HF-VI-3 и стоявший до этого неподвижно ИВТ четвертого уровня открывает огонь.
По своим.
Мощные орудия уничтожают троих бойцов за четыре и две десятых секунды; четвертый уходит от опасности, оказываясь позади противника – в зоне видимости HF-V-2, которая повторяет свой выстрел.
Трое спрыгивают вниз; сквозь лицевой щиток ИВТ видно лицо пилота, эмоции – страх и непонимание того, почему скафандр действует сам по себе.
– Спасибо, – говорит, проходя мимо, HF-VI-3.
И стреляет пилоту в лицо с расстояния в шесть и две десятых сантиметра.читать дальше3077 год. Станция Арбен-3
Рядом с дверью стояло еще одно кресло; капитан слегка выдвинула его вперед и села напротив брата. Тот тоже опустился в кресло.
– Зачем тебе очки? – поинтересовалась Гамма, с некоторым неодобрением разглядывая собеседника. Мятые рубашка и штаны, как и куртка, небрежно брошенная на стул где-то в углу, резко контрастировали с ее собственной отглаженной формой; точно такой же контраст наблюдался и с взлохмаченной прической.
– Стереотип, – пожал плечами Эпсилон, улыбнувшись. – Люди до сих пор считают, что специалист-компьютерщик должен быть в очках; я лишь соответствую образу.
– Одежда – тоже образ?
– Конечно, – он откинулся назад, чуть наклонив голову. – Я думал, ты оценишь.
Гамма поморщилась.
– Твое дело. Впрочем, это неважно. Я собиралась попросить о помощи.
– Из-за того, что здесь скоро появится граф Томин?
– Ты всегда все знаешь, – после секундной паузы констатировала капитан.
Эпсилон лениво улыбнулся.
– Еще бы. Не беспокойся, у меня доступ к сетям всех трех станций; если что начнется, то я об этом узнаю первым. Семейная связь у тебя еще не пропала?
– Нет, конечно. Зачем спрашиваешь?
– Риторические вопросы – вещь очень интересная, по-моему. Ими можно неплохо развлечься… Кстати, Гамма, вот развлечение тебе точно бы не помешало. А то выглядишь прямо образцовым центаврийским офицером.
– Так и есть, – напряглась Гамма. Она… хотелось бы сказать, что забыла, как Эпсилон любит касаться психологических тем. Но нет – капитан об этом помнила, но не сочла важным.
– Да, конечно, так и есть, – улыбка внезапно исчезла и с лица, и из глаз. Эпсилон наклонился вперед, чуть ссутулившись. – Ты ведь всегда к этому и стремилась, правда? Наперекор собственной второй специальности?
– Отец ошибся, – процедила Гамма. – Эта способность должна была достаться Дельте… конечно, она и без нее отлично справляется.
– Да неужели ошибся? – протянул Эпсилон. – Сдается мне, что ты неглубоко анализируешь…
– Зато ты – слишком уж глубоко, – капитан резко поднялась из кресла и прошлась по комнате. – Каждый раз как мы встречаемся… ты принимаешься копаться в чужом рассудке. Ты что, окончательно решил сменить специальность на психологию?
– Если и сменю, то на религию.
Гамма развернулась к брату, и ее брови взлетели вверх – проявление изумления, поразившее бы экипаж «Элеоноры» до глубины души.
– Это еще почему?
– Я в последнее время религией заинтересовался, – глава компьютерной службы тоже чуть повернул кресло, оказавшись лицом к сестре. – Точнее, религиями – в основном человеческими, конечно. Ничуть не менее увлекательно, нежели военное дело. Конечно, отлавливаю множество неувязок и необъяснимых случаев, но все равно человечество они меняют очень сильно… до сих пор, кстати.
– Я знаю. Но что ты нашел интересного для себя?
– Сходство с нами, – проронил Эпсилон и вновь улыбнулся. – Например, во множестве мифов указана важность имен… я не мог не сравнить.
– С чем конкретно? – только хорошо знавший Гамму уловил бы нервные нотки в голосе. Она далеко не всегда могла уследить за ходом анализа брата, и это раздражало.
– У всех людей есть обычно лишь одно имя, – задумчиво произнес Эпсилон. – Некоторые меняют – но при этом отказываются от прежнего. У многих есть прозвища, равнозначные именам – но только все равно одно из них кажется ближе. А у нас? Есть имена, данные отцом – и мы их используем лишь когда говорим друг с другом. Есть имена, которые выбрали сами себе – и под ними нас знают все. Есть имена, которые дали друг другу – и их вряд ли кто услышит, потому что…
– Мы произносим их только в бою, – кивнула Гамма.
– Именно так! – согласился Эпсилон. – И все они для нас равноценны. Необычно, правда?
– Это в нашей природе, брат.
– Верно. Но если бы дело ограничивалось именами… В религиях нашлось и много других мотивов, которые мне показались близкими. Например, разногласия в семье. У нас это, допустим, Ипсилон…
– А вот о нем я не желаю слышать! – потребовала Гамма. – Не продолжай.
– Вообще-то, он мой близнец, а не твой, так что говорить о нем я буду, когда сам захочу, – невозмутимо сообщил компьютерщик. – Хорошо, возьмем для примера Дельту…
– Немногим лучше, – Гамма вновь шагнула к креслу и опустилась в него, сердито глядя на брата. – Эпсилон, прекрати. Если я пожелаю сделать выводы из мифов, то прочту их сама.
– Но ты не пожелаешь, – чуть поправив очки, с легкой улыбкой указал собеседник.
– Ты собираешься помочь или выводить из себя?
– А одно другому как-то мешает?
– Тебе – нет. Ты сейчас можешь сказать что-то полезное? Для безопасности встречи.
– Сейчас – нет. Задай этот вопрос примерно через семьдесят шесть минут.
– Хорошо.
Гамма направилась к выходу, с каждым шагом становясь прежней хладнокровной, невозмутимой Глорией Ферреус.
И эта невозмутимость разлетелась в один миг, когда уже склонившийся над пультом брат бросил вслед:
– Кстати, а ты знаешь, что по Арбену уже третий день шатается Омикрон?
Гамма мгновенно обернулась; брови вновь взлетели к линии волос, а на лице отразилось такое удивление, какого никто не видел уже, пожалуй, лет пять.
– Зачем он здесь?
– Не знаю, – покачал головой Эпсилон, разглядывая что-то на дисплее. – Мне до сих пор не удалось с ним поговорить; сам не приходит, а давить на Омикрона близко к саморазрушению.
– Да, действительно, – согласилась капитан. – Спасибо.
Эпсилон повернул голову и мягко улыбнулся.
– Да пожалуйста.
Гамма кивнула и шагнула за порог, невольно сравнивая полумрак комнаты брата и яркий, светлый мостик «Элеоноры». Но делать из этого выводы и проводить детальный анализ не стала.
Она же не Эпсилон.
Снегина Глория встретила, как только покинула лабиринт коридоров, ведущий к центру компьютерной жизни станции. Старший помощник внимательно изучал экран инфотерминала; услышав шаги, он обернулся.
– Вы уже все осмотрели? – осведомилась Глория.
– Все подходящие для встреч залы, капитан, – кивнул Снегин. – Уэйдон занимается помещениями поменьше.
В качестве столь быстрого осмотра можно было и усомниться – но Глория хорошо знала своего помощника и его способность с пары взглядов оценить любое место именно с точки зрения боевых действий.
– Выводы?
– Сейчас ничего опасного нет, – Анджи закрыл окно терминала и задумчиво подергал белую прядь. – Я запомнил места, где можно удачно работать по целям… так что потом можно будет беречься от проблем. А вы уже повидались с братом?
– Да, – кивнула Глория. – С Эдвардом все в порядке, он обещал помочь.
– Возможно, ему стоит поработать вместе с нашими умельцами? – предположил Снегин.
– Лучше не стоит, – чуть поморщилась капитан. – Эдвард и военная дисциплина мало совместимы. И он отлично работает в одиночку.
– Понимаю, – с некоторым недоверием кивнул Анджи. – Простите за вопрос, капитан, – но он моложе или старше вас?
– Близнец, младший на полгода, – невозмутимо ответила Глория. – Пойдемте, узнаем, что выяснил Уэйдон.
И двинулась по коридору, оставив помощника в некотором недоумении – была ли это шутка, или очень странная серьезность?
* ОКТ «Виктория» – тяжелое кинетическое оружие с тремя стволами; снаряды могут выпускаться как вместе, так и по очереди. Шоковый кинжал – оружие, с расположенным в рукояти генератором, подающее при контакте клинка с целью мощный электрический импульс. ПКА «Метель» – кинетический пистолет, выбрасывающий сразу несколько пуль, эффективный на ближней дистанции.
**ИВТ (в просторечии – ивот) – индивидуальная военная техника, то есть боевые бронекостюмы. Второй уровень – тяжелая штурмовая броня, четвертый – боевой скафандр высотой до трех метров.