Цитата: Познай меня, коснись меня, и обретешь смерть.
Некогда Вуаль была прекрасной и здоровой молодой женщиной, счастливо бегавшей во тьме улиц Нексуса. Она искала тайные, запретные части города, нарушая эдикты Совета Сущностей. Еще в детстве она несколько раз рисковала жизнью. Вуаль талантливо пробиралась в места, где ей быть не следовало – от запретных гробниц соларов до складов Гильдии, от Огнепосоха до преступного подполья. А также она очень хорошо оттуда выбиралась.
Однако «очень хорошо» не значит «идеально», и всего лишь одна ошибка дала некоей твари искалечить ее. Дело не обошлось простым порезом или шрамом – огнем и сталью была обезображена вся левая половина тела. Это было жестоко и болезненно – проклятия и богохульства врезались в ее плоть.
Вуаль выжила и ее тело восстановилось, но невинное любопытство засохло и умерло, сменившись жестокой оболочкой тщеславия. Она стала мясником улиц: сперва пытала мелких животных, потом – приезжих и других, отсутствия которых не заметят. Вуаль потерялась в наслаждении смертью.
В конце концов, наемники поймали ее и передали Совету. На суде она не сказала ни слова, и когда Совет приговорил ее к смерти через повешение и затем утопление в Желтой Реке, Вуаль лишь улыбнулась. Когда удушье почти забрало ее жизнь, Вуаль услышала Ходящего во Тьме. Она прислушалась к его сладким обещаниям и отказалась от имени. Тьма обволокла ее, когда тело погрузили в реку и оно возродилось в смерти.
Теперь она странствует под покровом длинных черных одеяний, вплетенных в чувственное и искалеченное тело. Она считает себя воплощением смерти и даже сражается косой. Она тщательно бреет голову, дабы носить волосы жертвы.
Вуаль одержима. Она ни перед чем не остановится, чтобы исполнить приказы хозяина и вернуть к нему богорожденную Арвию. Она не даст другим заработать одобрение повелителя на этом задании и пойдет на все, чтобы достать свою добычу. Возможно, что опаснее всего, это включает слабости плоти: у нее есть чармы, способные временно восстановить ее красоту и она не побоится соблазнить члена круга Возвышенных, чтобы либо убить его, либо с его помощью добраться до Арвии.
Если Вуаль сталкивается с другими Возвышенными, то в начале боя ведет себя осторожно. Ее любимая тактика (особенно против врагов, которые кинутся в схватку) – применние Круга Тысячи Лезвий, дабы рассечь любого противника в зоне действия. Если у нее есть время перед повторной атакой – она применит Жадные Уста Ближнего Боя, дабы вытягивать моты из всех врагов в течение боя.
Если она пожелает сбежать, то с легкостью усилит свои атаки Натиском Искусного Членовредительства, дабы покалечить противников. Также она применит Текучесть Эссенции Оружия, дабы ее чармы превосходства владения оружием работали подобно врожденным способностям.

читать дальше

Последователь Семи Запретных Мудростей

Цитата: Моя история не слишком приятна, дорогая. Я не собираюсь ее кому-то рассказывать. Никогда.
Те, кто видели Последователя в Нижнем Мире за работой, часто воображают, что при жизни он был великим и талантливым убийцей – холодный взгляд, красивые черты лица и фальшиво-высокомерные манеры наводят на мысли о благородной крови или жизни хищника. Те, кто им восхищаются или боятся его, были бы изрядно удивлены, узнав, что некогда он был просто мальчиком по имени Крыс.
Самые ранние воспоминания Последователя – о том, как он выбирается из сожженной деревни, которую уничтожила одна или другая армия. Мальчик рос сам, бродя от деревни к деревне, кормясь на помойках. В детстве Крыс много болел; болезни навсегда оставили ему мертвенную бледность, характерную для абиссалов задолго до того, как он вообще привлек внимание Лорда Смерти. Но вопреки всем шансам он выжил и не умер с голоду, и к девяти годам стал успешным вором.
В отличие от большинства воров, живых Крыс не грабил. Он не питал иллюзий насчет того, что живые сделают с вором-ребенком, и потому стал грабителем могил; войдя в подростковый возраст – иногда и убийцей. Со временем маленький болезненный мальчик вырос в высокого юношу с холодной красотой. Сперва он отсекал чужое внимание насмешками и молчанием, но вскоре понял, что отчужденность делает его еще более привлекательным, и что лишь при помощи внешности и чужой похоти он может контролировать других и управлять ими. Так он начал медленно осваивать искусство работы с обществом.
Внезапное внимание богатых мужчин и женщин не заставило Крыса бросить привычное занятие. Если можно так сказать, грабеж ему доставлял даже большее удовольствие. Оказавшись в очередной постели и наблюдая, как снег или дождь бьются в окно, он иногда задумывался – желали бы богатый торговец или развращенная аристократка рядом касаться его тела и кожи, если бы знали, что вчера ночью он по пояс залез в могилу, раскапывая кости ради драгоценных безделушек.
В конце концов именно мертвые, а не живые, оборвали его путь. Голодные призраки разорвали его тело и оставили истекать кровью на земле, дабы ублажить себя. Когда тело начало остывать, бноша ощутил неописуемо темное присутствие рядом. Когда раздался голос, он знал – это не просто призрак.
«Твои руки быстры, ум остер, душа холодна. Служи мне, и ни призрак, ни человек не смогут снова тебя коснуться».
Последователь даже не колебался. Прошел год обучения искусствам скрытности и убийства, и он стал готов к делу.
Ныне он – бич Нижнего Мира, тихий убийца, исполняющий приказы хозяина… и все же новая сила изменила его. Он наконец получил власть над живыми и мертвыми, и она его больше не влечет. Чем больше целей беспомощно падают под его стрелами, тем меньшее удовольствие Последователь испытывает от работы. Во снах он ощущает себя человеком по имени Насуно Дзюмонг, живущим в золотом веке, сотворенном руками его братьев; и он всегда мимолетно желает возможности быть им – потому что Насуно Дзюмонг был куда лучшим человеком, чем когда-либо был Последователь Семи Запретных Мудростей. Не так давно, работая в Нексусе, он повстречал другую Возвышенную, лицо из предыдущей жизни – той, где они были любовниками. Он размышляет о возможности возвращения той жизни в темные и смутные времена.
Пока что Последователь продолжает служить хозяину… но его нерешительность отражается рябью на судьбе в Творении и Нижнем Мире. Если он вскоре не выберет уход во тьму или не решит поднять лук против нее – то попытка быть двумя людьми одновременно почти наверняка уничтожит его.

Тифон, Подмигивание Ока Бури

Цитата: Достопочтенные представители Конфедерации Рек, у меня пренеприятное известие.
Зимняя Маска осторожно поддерживает равновесие. Он одновременно самый открытый и самый скрытный из Лордов Смерти: открытый своей колоссальной мощью и неуязвимостью некромантической орды… и при этом предусмотрительный и дипломатичный в отношениях с соседями. Конечно, он бы с радостью их сокрушил, прежде всего – Седьмой Легион. Но пока что он довольствуется осторожными политическими играми – пока не соберет достаточно военной силы, дабы получить возможность сбросить маску и явить истинное лицо своих планов Землям Стервятников, а потом – всему миру.
Дневной абиссал, известный смертным под именем Тифона, а своему сеньору и Нерожденным – под именем Подмигивания Ока Бури, играет ключевую роль в стратегии Зимней Маски. Он – посол Шипов в Конфедерации Рек, и молодой щеголь-рыцарь этой ролью наслаждается. Немногие осознают, сколько подлости скрывается под его фирменной улыбкой – и именно потому Зимняя Маска выбрал его для этого задания. Красноречиво также и то, что Лорд выбрал Дневного, а не Лунную Тень своим представителем, направляя своих истинных дипломатов к другим Лордам и силам-соперникам, которых считает истинной угрозой; а убийца-дилетант в то же время ходит среди представителей стран-соседей, как когтеход среди коров. Однажды Зимняя Маска отдаст долгожданный приказ, и Тифон убьет всех дипломатов Конфедерации, положив начало опустошению их стран.
Он родился в семье Царства, которая глупо решила, что может восстать против Алой Императрицы. Мятеж был полностью подавлен, и немногие выжившие бежали в Земли Стервятников; юный Тифон попробовал себя в жалких преступлениях на улицах Шипов. А затем Зимняя Маска взял город, и мать Тифона вновь увлеклась мыслью о восстании – пока ударные отряды нежити не ворвались в скромное убежище повстанцев и не убили там всех. Тифон бы погиб, защищая мать, если бы Зимняя Маска не разглядел в мальчике жестокость наемника и не решил предложить ему Возвышение.
Из-за своей слабости и к большому недовольству своего господина Тифон по-прежнему сохраняет облик живого человека с взъерошенными коричневыми волосами, румянцем на щеках и губами, которые кажутся полными, слегка надутыми и отлично подходящими для поцелуев. Конечно, он кажется опасным – все, прошедшие через Черное Возвышение, обретают ауру хищника; но он больше похож на того, кто выйдети из воды сухим после убийства в фигуральном смысле, а не в буквальном. Эта ложь сослужила ему и Зимней Маске хорошую службу, и привела к кончине многих любовников обоих полов. Их тела так и не нашли, а свидетельств его причастности не было обнаружено. Однако иногда он в тайне надеется, что блестящий следователь во всем разберется и раскроет его – так что он сможет убить всех и начать новую игру. Не то чтобы Тифон был нетерпелив. Он просто жаждет испытания, достойного его талантов.

Тихий Дознаватель Упрямых Душ

Цитата: Сдавайся, и я подарю тебе покой. Ты называешь себя спасителем, но когда твое дело провалится – примешь ли ты это? Или же будешь мучиться, порождение Солнца, пока даже твои праведные плечи не вынесут боли?
Единственно истинный покой приходит, когда все кончается.
Тихий Дознаватель родился в Гетамейне – но не помнит этого. От прошлого у него осталось лишь размытое видение. Он знает, что был поэтом, хотя, возможно, не слишком хорошим. Он помнит, что любил женщину и что они могли быть вместе, но забыл ее имя и лицо. И все же его преследует идеал, воплощенный в немногих воспоминаниях о ней. Он знает, что именно его любовь каким-то образом привела к изгнанию и вынужденному уходу в снега Севера.
Он проклял ее образ. Он проклял город. Он проклял гору. Он проклял жизнь. И вот поэтому Епископ Халцедонового Кадила счел его идеальным неофитом Сияющего Пути. Когда ноги отвергнутого влюбленного больше не могли идти, а легкие – вдыхать морозный воздух, его коснулся Епископ, предложивший ему заменить боль гневом. Отвергнутый восстал Тихим Дознавателем Упрямых Душ.
Он выяснил, что его таланты относятся к обману и боевому мастерству, так что его часто посылали совершать убийства; целью становились влиятельные враги культа по всему Северу. Уничтожив угрозу, он выступал под маской убитого достаточно долго, чтобы переправить ее имущество в сундуки культа или же заключить торговые соглашения и продвинуть законы, которые облегчали смертепоклонникам действия. Именно во время такого задания Тихий Дознаватель узнал о Гранитном Архетипе и Чуме Закона. Он организовал поиск огромного комплекса храмов, где был похоронен Гранитный Архетип. В отряд входил видный член культа – Радужный Кошмар, человек призрачной крови. Однако Кошмар предал абиссала, украл все записи, которые они собрали, и сбежал, когда работа была уже близка к завершению.
Тихий Дознаватель к этому был готов, но прежде чем кинуться в погоню за Радужным Кошмаром, он посоветовался с живыми астрологами, верными Культу Сияющего, и узнал, что в Гетамейн направляется круг соларов. Он решил, что солары могут сделать работу за него.
Тихий Дознаватель редко являет свой истинный облик – большую часть времени он проводит в чужом обличье, укрепляя культ. Сейчас большую часть времени он проводит под маской Мерека Лошана. Однако, вступая в бой, он с радостью принимает естественное обличье.
Его настоящая кожа мертвенно-бела, и единственный цвет на лице – ледяная синева вен и губ. Даже глаза заморожены. Несмотря на внешность промерзшего трупа, он держится как аристократ и одевается роскошно.
Хотя очень немногие из последователей Сияющего способны поверить безумию, воплощенному в догматах культа, Тихому Дознавателю это удается. Надменность, усиливающая его веру, делает его опасным. Он желает заставить жертв страдать – чтобы они поняли, что жизнь есть боль и истинный покой придет лишь в объятиях смерти. Он надменно передает эту веру смертным, оправдывая пытки «непросветленных» добрыми целями. Он будет рад собственной смерти и сладким объятиям небытия. Единственная причина, по которой он еще жив – желание распространять свою философию.

Каста Лунной Тени

Педантичная Сова, Злоба Бесконечных Лиц

Цитата: Мне тут вспомнилась история.
Первый и Покинутый Лев еще не так известен в Творении как молодой выскочка Зимняя Маска, но это трагическое положение дел продлится недолго. В одну прекрасную ночь Тот, Кто Держит в Рабстве наконец позволит старейшему и сильнейшему Лорду Смерти войти в Творение с призрачным Кровожадным Легионом. Затем все милые маленькие безделушки из костей и плоти, которые Маска называет армией, будут втоптаны в пыль и забыты вместе с остатком Творения, и живые узнают истинный ужас пред мертвыми. До тех пор Первому и Покинутому Льву приходится ждать и бродить по своей клетке-цитадели, желая вырваться из клетки своей брони, словно неустанное чудовище. Горе – его левая рука, которая должна неуклюже демонстрировать чудовищное подсознание Лорда с должной тонкостью, с такой хитростью и умом, что Тот, Кто Держит в Рабстве не осознает, что терпение Льва не так нерушимо, как его приказы. Эта рука – рыцарь смерти, обычно именующий себя Педантичной Совой; но в Лабиринте его зовут Злобой Бесконечных Лиц.
Прошлого у Злобы Бесконечных Лиц нет. Некогда был паук-ткач, знавший его, так что абиссал сотворил чарм, дабы отравить нити судьбы, по которым тот ходил и паук погиб. Или, возможно, он сплел заклинание. История меняется каждый раз, как он ее рассказывает. Некогда у Злобы Бесконечных Лиц была жизнь, и она должна была быть полной великой лжи и великой истины, скрытой за ней, дабы выковать столь примечательную личность в столь жутком теле. Некогда он должен был быть кем-то очень важным, или, по крайней мере, никем, кто должен бы стать важным. Два варианта, по сути, равны. Он так говорит, и вряд ли это ложь.
Злоба Бесконечных Лиц – не Лунная Тень. Первый и Покинутый Лев не любит эту касту, и никогда не стоит становиться предметом его неприязни. Помимо того, чувства и память Льва говорят ему, что он Возвысил этого абиссала в касте Дня. Кто посмеет предположить иное и намекнуть на невозможность его ошибки? Кто посмеет предположить, что Эбеновый Дракон внедрился к его двору и отнял хитрое создание, которое теперь служит не грубому военачальнику, а куда более хитрому хозяину? Никто об этом не заговорит, а у Злобы Бесконечных Лиц полно более интересных историй, за которыми можно провести время до конца мира. Вот почему лишь в прошлом месяце он видел саранчу, ходившую как человек, и человека с металлическим лицом, ходившего как саранча. Где именно? Ну, это зависит от того, кто спрашивает и того, как это будет лучше смотреться в истории. Возможно, это было в болотах у Ан-Тенга, в близости к порогу цитадели Льва, и не будет ли это интересно? Возможно, это было вдали, и потому это менее важно для планов Льва, но не менее интересно для других слушателей.
Некогда была тайная война, где демонами в человеческих обличьях играли по всей земле подобно фигуркам для Врат, перемешанных рукой умирающего династа. А при чем тут династы? Ну, пояснять это – значит намекать на конец, прежде чем поведать историю. Некогда, как во всех историях о войне, потребовалось отвлечь противника, применить ловкость рук так, чтобы никто не заметил перемешивания фигурок, того, что одну заменили другой и так далее. Некогда Лев был фигуркой. Но пешкой? Или королем? И когда Тьма придет и завершит Игры – может ли так случиться, что никто не услышит, как смеются над воющим зверем войны?

Плачущая Отвергнутая Райтон

Цитата: Я – глас Нерожденных в этих вопросах. Слушайте меня внимательно.
Лорды Смерти ужасают, но и сами они способны чувствовать страх. Вечный кошмар сильнейших из мертвых – возможность, что однажды их рыцари смерти станут достаточно сильны, чтобы бросить им вызов. Такие страхи имеют основание: Плачущая Отвергнутая Райтон кажется предвестником того судьбоносного дня.
Она заявляет, что пришла от самих Нерожденных и прибывает во владения Лордов Смерти тогда, когда им в последнюю очередь хочется видеть напоминание о великих силах, которым они служат. Ее слова правдивы, и немногие будут рисковать навлечь на себя гнев повелителей, не поверив ей. Легенды о ее деяниях быстро разносятся по дворам Лордов Смерти и вообще среди населения Нижнего Мира.
Для Лордов происхождение Райтон остается загадкой. Она может быть Лордом Смерти или гекатонхейром под маской. Она может быть свидетельством того, что абиссалы способны расти в силе быстрее, чем их господа считали возможным. Она может даже быть знаком того, что у Нерожденных есть планы на абиссалов, которые они Лордам Смерти не открыли – и эта возможность пугает больше всего.
Вне зависимости от происхождения Райтон, ее силу нельзя отрицать. Ее визиты часто заставляют Лордов бояться своих слуг и подозревать их, раздражая рыцарей смерти внезапным нежеланием сюзерена учить их. И от этого негодования они ищут наставничества у других сил, так что Плачущая Райтон разносит темные проповеди словно самоисполняющееся пророчество.
Некоторые Лорды Смерти ей одержимы, надеясь выяснить планы Нерожденных на ее счет и, возможно, сковать собственных абиссалов еще большим подчинением, но древние призраки не занимаются этим очень уж открыто или эгоистично, опасаясь спровоцировать Нерожденных. Плачущая Отвергнутая Райтон вежливо отказывается комментировать вопрос. Попытки вытянуть тайны из ее разума приводили либо к проявлению недовольства Нерожденных или к откровению, что Райтон столь безвозвратно пожертвовала свою личность Забвению, что ее прошлое более не существует хоть каким-то значимым образом.

Поэт Падающих Слез

Цитата: В этом случае я говорю от имени мертвых.
Некогда у Поэта Падающих Слез (иногда также известного под именем Разбитой Вазы Мудрости Печального Каллиграфа) было иное имя, но оно неважно. Некогда он жил в Нексусе, радуясь скромному, но уютному бытию поэта существенной известности. Он все еще помнит события, которые к этому привели, но они тоже неважны.
Его любовница остается важной. Однажды она ворвалась в его жизнь, случайная встреча легко и умело обернулась вихрем страсти, и очень быстро она разделила с ним кров. Она дала ему имя – но так как оно было столь же лживо как и все, касавшееся ее, он отбросил его как неважное. Иногда он вспоминает ее одним образом, иногда – другим. Поэт чувствует, что она бы это оценила.
Вскоре после встречи с любимой поэт, всегда хрупкий здоровьем, тяжело заболел. Это тоже было неважно. Рак пожирал его тело, но любимая укрепляла дух, побуждая ко все более великим и страстным творениям. Зачем ему нужны будут тело или будущее? У него была муза, и она наполняла дни раскаленным добела сиянием вдохновения, которое меньшие художники ощущают раз в жизни, если ощущают. Он видел мир сквозь разбитые очки взгляда любимой, и с любовью отмечал его несовершенство. Слова поэта устыдили тех, кто читал их или слушал, даже наполнив некоторых мощным и великим чувством несправедливости. Нексус на время соскользнул к безуспешным общественным реформам, слишком быстро задушенным властью, но это тоже было неважно. Основные актеры покинули сцену.
Его мускулы таяли, а щеки становились все более впалыми – но взор поэта пылал ярче и ярче, любовь и вдохновение кормили огонь, пожиравший его. Этому огню он был рад. Но однажды утром он поднялся с постели и осознал, что его любовь и муза уже три дня не меняла чернила и бумагу. Он побрел по его – их – дому, призывая ее. Но она ушла.
Целый день он сидел среди бумаг, покрытых собственным выплеснутым блеском, размышлял, складывал воедино мелкие манеры, то, что она говорила, людей, с которыми общалась. Тогда он раскрыл ее ложь и увидел, как они использовали друг друга. Сердце поэта разбилось – даже когда он поразился искусству любимой, тому, что ее талант затмил его собственный, и все это время он ничего не подозревал.
Двумя неделями позже поэт лежал в постели, и слабость не давала ему двигаться; конечности слабо дергались, окруженные собственным острым запахом смерти. Часть его разума наслаждалась параллелью – войти в мир в боли и беспомощности и покинуть его так же. Оставшаяся часть была слишком измучена и иссушена, чтобы хоть ожидать великое темное путешествие.
Когда глаза отказали, то могучий голос потряс комнату и отдался в груди, запустив слабую, бессильную машину сердца. Он говорил об иной, мрачной земле, которой нужны визионеры, и о его словах. Он обещал черное величие, превосходящее границы мира и способное устыдить смертных трагиков. Любопытство поэта превозмогло все остальное. Он не сдался, несмотря на боль и пустоту, желая увидеть это великое видение. Зимняя Маска его не разочаровал. Поэт Падающих Слез заглянул в Забвение и немедленно понял, что ему не надо оглядываться на него. Стоя на краю гробницы Нерожденного повелителя, он знал, что нашел новую музу, которая никогда его не покинет, но будет обвивать тесенее и теснее, пока не поглотит полностью. Он с радостью ждет того дня.
Возвышение абиссала не излечило тело или конечности Печального Каллиграфа, и он скрывает их под погребальными покрывалами и посмертной маской прекрасной работы. Его руки – иссушенные когти, а ноги – дрожащие палки; но в нем есть великая и обманчивая сила, и куда больше силы в разуме и голосе. Он изучал чародейство и вплел в свои стихи магию, слабо удовольствуясь тем, как они трогают мир. Но он также недоволен: он начал ненавидеть ложные и безвкусные игры призраков в страсть, бледную и жалкую имитацию искусства его прежней любимой. Он ненавидит Зимнюю Маску, абсурдную карикатуру на злодея, недостойную силы, возвеличившей его. Он даже презирает Нерожденных, считая их громадными запутавшимися призраками, не способными понять и оценить величественное небытие, которое ожидает их – если бы они смогли заставить себя истинно принять его.
Больше всего Поэт Падающих Слез ненавидит тихий голос совести, критически оценивающий каждую его жестокость. Он звучит голосом его прежней любимой.