С этим текстом получилось занятно. Вообще, мне хотелось написать что-то про древних соларов, но не приходило на ум никаких замыслов по Первой Эпохе. И вот тут очень удачно попал Рубеж Небес с немного иным вариантом прошлых времен... и туда хорошо вписался персонаж. Да, Лейтан Кельм был придуман гораздо раньше - собственно, это прошлая жизнь вообще первого сочиненного мной солара. В классическом Творении он несколько жестче, но в целом та же самая личность. Да и Вечерняя Тень - тоже предшественник первого сочиненного мной Стороннего... а Эморли - первой лунарки. Правда, их последняя встреча в "классике" оказалась иной - но на то и разные миры.

Черная бездна за окном – и мириады звезд, серебряный узор на бархате Вселенной. Фраза донельзя банальная, достойная какого-нибудь сочинителя, а не Сумеречного солара… но что поделать, банальность не лишает образы правдивости. Да и мне всегда была свойственна поэтичность мышления; не самое дурное качество для ученого.

Рубеж Небес. 1. Граница известной Галактики, за которой находятся межгалактическое пространство и Демонические Рубежи. 2. Выражение, возникшее во времена Солнечных Династий, буквальное значение – нечто непознанное, недоступное обыденному рассудку.
Этимологический словарь Центральной Империи

Черная бездна за окном – и мириады звезд, серебряный узор на бархате Вселенной. Фраза донельзя банальная, достойная какого-нибудь сочинителя, а не Сумеречного солара… но что поделать, банальность не лишает образы правдивости. Да и мне всегда была свойственна поэтичность мышления; не самое дурное качество для ученого.
Когда-то давно, глядя на звезды, я не раз думал о том, что так и должен выглядеть Рубеж Небес – нечто видимое, но недоступное. Потом я обрел Возвышение, дотянулся до далеких систем, и Рубеж в моем сознании отодвинулся дальше. Затем – еще дальше. Что в мире осталось недоступно разуму Сумеречного?
Я покачал в руке бокал, с грустью подумав, что этого вина уже не осталось. Нигде в Ведомых Мирах не росло такой прекрасного винограда, как на Шантале; нигде более не умели делать такое легкое, тонкое и оставляющее потрясающее послевкусие вино.
И никогда уже не сумеют. Всего восемь бутылок осталось в Галактике; шантальского винограда больше нет, как и самого Шантала. На его месте – лишь облако астероидов и след искаженного пространства.
Жаль. Прекрасное было вино; я не зря приспособил планету исключительно для его производства и позаботился о том, чтобы ей всегда управляли Древесные дракорожденные.
Я с сожалением покачал головой и поднял бокал перед собой, глядя сквозь рубиновую жидкость на далекие звезды и солнце столичной системы. На мгновение мне показалось, что в стекле покоится жидкий огонь.
Учитывая, что случилось с родным миром этого вина… все верно.

***

Шантал пылает.
Очень трудно воспламенить целую планету – но Звездные Интеллекты создавались именно для того, чтобы творить невозможное. Они вновь оправдали свою репутацию, нанося удары по нашим мирам.
Я даже могу представить, как именно они это сделали. Запуск наноботов в атмосферу, изменение ее состава, вероятно – глубинные Эссенциальные снаряды в землю самой планеты, опять же изменение… Скорее всего, программа или Адриэн, или самого Малфеаса.
Но почему именно Шантал? Планета, существенная для экономики и знаменитая на всю Галактику, но далеко не критически важная. Хотя, если за атакой действительно стоит Адриэн… Эксперимент по пробуждению сознания пространственных каналов породил, конечно, могучий и невероятно мобильный Звездный Интеллект – но она всегда отличалась очень странным мышлением.
Кто бы это ни был – он преуспел. Как только Седьмой флот под моим командованием получил сообщение, корабли немедля ушли в канал, но мы опоздали. Оборона Шантала, может, и выстояла бы, но мелкие снаряды прошли мимо кораблей и орбитальных станций и поразили планету.
К счастью, командир оборонного флота правильно все понял, и немедленно увел все силы прочь. Но людей спасти не удалось: атмосфера разогрелась практически сразу.
Я смотрю на пылающую планету с мостика «Зарлата», сквозь включенное на полную мощность защитное поле. Я знаю, что точно так же смотрят все капитаны и экипажи Седьмого флота.
Это правильно. Пусть помнят, с кем мы ведем войну, и насколько наш враг могуч и безжалостен. Впору задуматься о том, не превзошли ли Звездные Интеллекты своих творцов… а может, просто логически развили качества, усвоенные от нас.
Вокруг багровой планеты едва заметно мерцают искры. Эссенциальные конструкты, выпущенные «Зарлатом», новая, еще не испытанная система. Помочь Шанталу она не сможет, но вот отомстить за него…
Окутавшее планету облако огня уже начинает гаснуть – закончилось все, что способно поддержать горение. И в этот момент сквозь багровый покров прорывается яркая, бьющая по глазам вспышка.
Шантал взрывается.
В космосе не слышны звуки, но наши разумы дорисовывают страшный, нестерпимый грохот и стон разрываемой земли, сопровождающие гибель планеты. По мостику проносится единый потрясенный вздох.
Я оглядываюсь через плечо. Тень, как всегда, спокоен, но фиолетовые глаза слишком безжизненны. Эморли в ужасе прижимает к губам украшенную серебристым нанотехническим узором руку и шепчет «Рубеж Небес…»
– Энергия поглощается, – сообщает мягкий, приятный голос Кальнары, анимирующего интеллекта моего флагмана. – Система работает нормально.
Я лишь киваю.
Выпущенные конструкты впитают силу гибели планеты, сохранят ее в себе и объединят – чтобы потом выплеснуть в бою и колоссальную кинетическую энергию, и пронизывающий ее отпечаток страдания, отчаяния и гибели. По всем расчетам такой удар должен пробить даже самые мощные щиты армад Звездных Интеллектов… жаль только, что цена так высока.
Вечная память Шанталу. Здесь делали прекрасное вино.

***

В дальнем конце зала тихо зашипела дверь, и я отвернулся от окна, стряхнув воспоминания. Чуть сузил глаза, наблюдая за приближающимся гостем; великолепное сочетание – хрусталь потолка, нежное золото пола и стен… и на этом фоне – полускрытая длинным плащом облаченная в фиолетовое фигура. Эморли бы загорелась желанием сделать снимок и отлить его в звездном свете.
Я приветственно поднял бокал, вошедший кивнул в ответ.
– Похоже, ты в хорошем настроении, Лейт, – прозвучал низкий, спокойный голос. Он редко менял интонации – он, Вечерняя Тень, Расчетчик, Сторонний Финалов и мой давний друг и советник.
– Это так удивительно? – усмехнулся я. – Даже учитывая обстоятельства…
Тень молча кивнул, подходя ближе. Что поделать, чувство юмора у Финальных если и есть, то своеобразное.
– Голосование закончено? – спросил я, сделав глоток.
– Да, – кратко ответил Сторонний.
– Позволь догадаться – двадцать девять голосов «за».
– Тридцать, – поправил Тень.
– Даже так, – отвернувшись, я снова посмотрел на звезды за окном. – Я думал, что Ставерс выступит против.
– Он сменил мнение, – отозвался Финальный, располагаясь в кресле у стола.
– Ты, полагаю, воздержался, – я повернул голову, дождался ответного кивка и добавил: – Хотя, возникни необходимость, ты бы выступил «за».
– Да, – без малейших колебаний ответил Сторонний. Теперь уже я кивнул в ответ.
Что ж, это конец. Лейтан Кельм, Сумеречный солар, смещен с поста владыки Двенадцати Систем голосованием собственного Совета. Тридцать за смещение, двое против, один воздержался.
А ведь ранее я считал свой Совет лишь данью традиции; представители планет любое мое начинание одобряли или единогласно, или, как и сейчас – двадцать-девять тридцать голосов «за».
Красноречивая ситуация. Утешает лишь то, что, ожидая конца голосования, я почти верно рассчитал его итог.
– Даже не спрашиваешь, буду ли я возражать, – заметил я, покачивая в руке бокал.
– Не будешь, – бесстрастно ответил Тень. – Ты посчитаешь ниже своего достоинства нарушать правила, которые сам же установил.
Я усмехнулся. Все-таки Тень меня очень хорошо знает; но он сам помогал писать эти законы, так что чему удивляться?
Да и не только в законах дело. Он несколько веков был моим советником – еще бы мы друг друга не изучили.

***

«Кажется, я их недооценил» – не та мысль, которая уместна при столкновении с парой сотен демонов одновременно, но она очень уж хорошо отражает положение. Овеянный изумрудным пламенем брандер, застав нас врасплох, врезался в щиты и продавил их. Жаркий огонь проплавил броню, и одновременно с этим по системам корабля ударили вирусом. Защиты «Зарлата» устояли бы, но сейчас я нахожусь на более быстроходном, но не настолько совершенном крейсере. Жаль.
Еще три минуты назад я бежал к информаторию, материализуя на себе броню, призывая Извне свой меч. Минуту назад – ворвался внутрь, едва не получил удар когтем в голову, отмахнулся клинком, ушел прыжком в сторону…
Очень неловкий момент – когда понимаешь, что столкнулся с парой сотен врагов разом. И они это понимают.
Секунда молчания – мы с противниками взираем друг на друга. Создания Звездных Интеллектов, их армии. Правильное название – биоэссенциальные конструкты; впрочем, и я, и многие мои сородичи уже давно зовут их куда более коротким словом «демоны».
Три вида. Эримантои – огромные, покрытые багровой шерстью обезьяны; тинсианы – помесь людей и скорпионов, закованная в хитиновый панцирь, теодозийа – два льва из живого нефрита с мертвыми немигающими глазами. Опасная команда. И умеют работать слаженно – в потолке видна дыра, через которую они и проникли в информаторий.
Я пригибаюсь, всем телом ощущая гудение сервомоторов в броне, выставляю вперед дайклейв-жнец и пробуждаю в памяти боевые чармы. Многие мои сородичи предпочитают лучевое оружие или же гудящие клинки автоклейвов… но я, видно, старомоден. Мне милее отточенное орихалковое лезвие, сквозь которое течет моя Эссенция.
А еще приятнее – сила чародейских структур, управляющих кодов реальности. Сапфировое Изгнание могло бы рассеять всю эту орду… но сейчас у меня не хватит времени – демоны знают, какое оружие я могу пустить в ход, и сразу же атакуют.
Я Сумеречный – ученый, не воин. Но чему только не учат века жизни в Галактике; уровня Дайрена мне не достичь, но в нашем круге во владении мечом я, пожалуй, лишь ему и уступаю.
Дайклейв рассекает воздух, меня окружает золотистый барьер бритвенно-острых взмахов. Стрела солнечной Эссенции прожигает насквозь кинувшегося ко мне эримантоса, я парирую удар клешни тинсианы. Встроенный в броню плазменник посылает в демонов раскаленные сгустки: я как будто зажигаю на ладони миниатюрные солнца.
Анима бьется вокруг меня сияющим золотым светом; проклятье, не стоило в полете так увлекаться артефакторикой! Сейчас у меня осталось не так много Эссенции, не успел восстановить…
Трое тинсиан врезаются в меня всей своей массой; дайклейв пробивает одного демона насквозь, но сила удара впечатывает меня в стену, клешни скорпиона, смыкаясь на левой руке, отводят ее в сторону. Ствол плазменника смотрит в стену; я резким движением вспарываю тело демона, вырывая дайклейв… и на него тут же наваливается второй скорпион.
Теодозийа мчится вперед, не сводя с меня глаз; я знаю, как опасны вблизи нефритовые львы, пытаюсь вырваться, но тинсианы держат крепко. Почему я взял только легкую броню, а не доспех Небесного уровня?
Но демон не успевает добежать.
Яркая вспышка пламени – выстрел из тяжелого бластера, ручного орудия, – падает сверху, расплавляя морду теодозийа. Мгновение изумленной тишины – и, спрыгивая сквозь дыру в потолке, прямо среди демонов приземляется закованная в силовую броню фигура. Два коротких дайклейва с равной легкостью вспарывают воздух и плоть врагов, фиолетово-золотое пламя бьет с клинков, раздирая тела порождений Звездных Интеллектов.
Накинувшиеся на меня на мгновение отвлекаются, хватка ослабевает и я спешу эти воспользоваться. Отчаянный рывок освобождает меня из клешней, взмах меча продолжается пылающей золотой волной; тинсианы рушатся на пол, рассеченные пополам.
Неожиданный противник отвлек демонов на себя, и у меня есть краткие секунды; я вскидываю руки, сосредотачиваясь на послушно всплывающей в уме схеме заклинания.
Моя воля сталкивается с волей демонов – и побеждает; изумрудная вспышка поглощает врагов, озаряя информаторий. С коротким воем они исчезают, возвращаясь к породившему их Интеллекту; не самый лучший способ – но зато быстрый.
Я выдыхаю и осматриваюсб, опуская оружие. Второй Возвышенный подходит ближе и из-за щитка шлема на меня смотрят знакомые фиолетовые глаза.
– Ты как меня нашел? – спрашиваю я, стряхивая с дайклейва капли испаряющейся крови.
– Это информаторий, – пожимает бронированными плечами Сторонний. – Где ты еще можешь занять оборону, Лейт?
У меня невольно вырывается смешок: да, все логично. Любимое мое место на любом корабле.
– Кто-нибудь еще выжил?
– Эморли организовала весь экипаж, – кивает Тень, – сейчас восстанавливает связь. Еще минут через двадцать приведет ее в порядок, всех скоординирует.
– Надо дать ей это время, – озабоченно замечаю я. – Кто ими руководит?
– Кто-то из Сапфировых Аватаров, личность пока не знаю, – Тень указывает в сторону носа корабля. – Он там.
Конечно. Мигом взломать систему крейсера Солнечных Династий не под силу низшим, это дело рук сущности более высокого порядка.
– Идем, – выдыхаю я, вскидывая дайклейв. Ключ-камни в гнездах брони исправно восстанавливают потраченную Эссенцию, я на мгновение прикрываю глаза, вызывая из памяти все, что знаю о воплощениях Второго Круга.
Тень шагает вперед, окруженный фиолетовой аурой и у меня вновь вырывается смешок. Сторонний с легким удивлением оглядывается.
– Знаешь, – усмехаюсь я, – кажется, впервые за все время знакомства вижу тебя в бою. Привык, что ты - советник, а не воин… теперь понимаю, что был неправ.
– Что поделать, – пожимает плечами Тень. – Всегда есть финал.

***

Война окончилась нашей победой. Часть врагов была уничтожена; увы, при этом они разорвали пространство вокруг себя, обратившись из Звездных Интеллектов в Могильные Звезды, и преобразовав места своей гибели в системы теней. Других мы перепрограммировали и заточили на Демонических Рубежах; эти Интеллекты обратились в Йози, их Аватары стали Функциями разных уровней.
Мы победили. Карта Галактики изменилась: мы потеряли миллиарды человек и множество систем - но все-таки победили. Мы, Возвышенные – смертные внесли свой вклад, но он был меньше.
Рубеж Небес снова оказался в руках человечества; возможно, какой-то урок мы из случившегося извлекли. Хорошо еще, что война против Звездных Интеллектов не посеяла в нас недоверие к искусственным разумам вообще.
Странно, что сегодня мне постоянно вспоминаются те времена. Наверное, дело в том, что сейчас тоже момент кризиса, пусть и близко не такого страшного… но куда более личного.
– Ты вспоминаешь Войну, Лейт? – голос Тени оторвал меня от раздумий.
– Так заметно? – усмехнулся я.
Финальный пожал плечами.
– У тебя становится очень характерное выражение лица, когда ты думаешь о тех временах. У всех ветеранов Войны оно такое.
– Даже у тебя?
– Я не смотрел в зеркало, вспоминая о Войне, – чуть заметно улыбнулся Расчетчик. Помолчав, он сменил тему: – Лейт, предупреждаю, что Совет все же опасается.
– Того, что я, несмотря на закон, не подчинюсь их решению и постараюсь снова забрать свою власть?
Сторонний молча кивнул. Я усмехнулся и прошелся мимо огромного окна, остановился, поглядел на звезды.
– Конечно, я мог бы, – задумчиво произнес я. – Мне послушны мои создания, и я не сомневаюсь, что у меня по-прежнему хватает популярности в народе. Я могу призвать на помощь своих союзников, мои силы по-прежнему при мне… хм, я вполне могу превратить Двенадцать Систем в свое королевство. Никто не сможет по-настоящему помешать.
Я покачал головой, снова поднес бокал к губам, наслаждаясь вкусом, и закончил:
– Но не стану. Я дал слово соблюдать законы, которые сам установил; пусть эта клятва не была дана на аниме Затмения, не внесена в Код Галактики… но она все же существует.
– Многие бы заявили, – проронил Тень, – что власть стоит нарушения клятвы.
– Эморли, – заметил я.
– Да, – после паузы согласился Тень. – Эморли бы так не сказала.

***

Маларион, Звездный Интеллект, некогда управлявший играми во всех Ведомых Мирах. Теперь – один из самых жестоких и опасных врагов, с извращенным воображением… и не избавившийся от своей сути.
Это мы поняли быстро и боролись с Маларионом его же оружием: схватка за каждую систему являла собой смертоносную игру в виртуальном пространстве Великой Небесной Горы. Пока Сторонние пытались вырвать сектора галактического суперкомпьютера из-под власти Звездного Интеллекта, мы бились в его играх, в каждой побеждали, и Маларион был вынужден отступить из виртуального отражения системы.
Конечно, нам приходилось входить в это пространство в физическом теле, через орбитальные мэнсы. Конечно, Маларион выводил свои армады и в реальный мир.
Но так мы и сражались – флот держал удар, один-два Возвышенных уходили в игру и побеждали ограниченного своей же сутью противника.
Следя за десятком голографических экранов, я отдаю короткие команды; «Зарлат» и Седьмой флот ведут отчаянный бой. К счастью, остальными кораблями командует Кендик, лучший флотоводец нашего круга, так что мне остается распоряжаться своим флагманом и готовиться подхватить нашего игрока.
Эморли, Возвышенную-лунара, мою Убывающую Луну, мою верную спутницу, возлюбленную и жену. Рубежом Небес клянусь, ни с кем мне не бывает так хорошо и легко, как с ней. Мы вместе трудились над научными проектами, вместе улучшали Двенадцать Систем, теперь же – вместе воюем.
Эморли уже не один раз входила в игры Малариона, и побеждала его. Десятки планет обязаны ей свободой, миллионы людей – относительной безопасностью.
Кто из лунаров может похвастаться подобным?
«Зарлат» парит как раз рядом с орбитальным мэнсом, корабельные старкастеры ведут огонь по истребителям Малариона. Я едва заметно усмехаюсь, узнавая модели: Звездный Интеллект в точности скопировал их из популярных на момент мятежа игр.
В тени моего флагмана застыла малая группа: четыре истребителя вокруг миниатюрного спасательного корабля. Как только Эморли завершит игру, она сперва появится в мэнсе, потом покинет его – и группа перехвата доставит ее на «Зарлат». Сейчас спасателям от корабля отходить опасно, слишком жаркий кипит бой.
Я спокойно поднимаю стоящую рядом чашку, делаю глоток ароматного танварского чая. Улыбаюсь, глядя на экран слева, отображающий ситуацию в системе. Вражескими силами командует кто-то из старших Аватаров, но до Кендика Аркади ему далеко. Из касты Затмения часто выходят прекрасные пилоты и флотоводцы, и мой сокруговец – один из лучших.
Снова бросаю взгляд на мэнс, неподвижно застывший на центральном экране. Кажется, скоро игра подойдет к концу; жаль, что в нее нельзя вмешаться снаружи – свои призрачные миры Маларион воздвигает такую мощную защиту, какую только может создать Звездный Интеллект.
Но обычно это и не нужно. Эморли справится, моя несравненная серебристая кошка не по зубам никакой…
– Игра окончена, – звучит мягкий, спокойный голос АИ «Зарлата».
– Группе перехвата готовность! – мигом реагирую я. – Старт по…
– Победа Малариона, – заканчивает Кальнара.
На мостике наступает мертвая тишина; все замирают у пультов, медленно поворачивают головы, глядя на меня.
Я не знаю, как выглядит мое лицо.
Я лишь осознаю, что впервые в жизни не могу даже пошевелиться.

***

Малариона мы уничтожили. Мы перестали играть по его правилам, и навязали свое сражение; это сделал мой круг. Нарио удалось добыть сведения о силах Звездного Интеллекта, Лариана подготовила наш тыл и вдохновила армии, Дайрен и Кендик рассеяли его флот и загнали самого Малариона в систему Керр, Тень и Звездное Крыло не допустили его главные Аватары к ловушке.
Ну а я нанес последний удар. Сокрушил щиты, открыл его основное тело – миллионы складывающихся в контур планетарного размера додекаэдров, и обрушил на них всю мощь Золотого Шара, самого разрушительного моего изобретения.
Так появилась третья Могильная Звезда.
Но Эморли это не вернуло. Конечно, ее Возвышение нашло нового носителя, но это был уже иной человек, иная личность. После Войны он связался с высшими программами Горы и Литек, наш старый друг, считал с его Возвышения все сохранившиеся воспоминания Эморли; их лунар прислал мне, и я до сих пор ему за это благодарен.
– Хотя бы ради памяти Эморли, – задумчиво сказал я, – я не стану нарушать слова.
– Рад это слышать, – ответил Тень.
– Но ты ведь и так это знал, Вечер.
Сторонний едва заметно вздрогнул. Все сокращали его имя до «Тени», и лишь Эморли звала его «Вечером», заявляя, что это больше звучит по-дружески. Я иногда его тоже так называл.
Больше этого не делал никто.
– Скажи, Вечер… – помолчав, продолжил я. – Все действительно было так плохо?
– Не совсем плохо, – помедлив, ответил Сторонний. – Эффективно. Ты всегда стремился к эффективности, Лейт, но она у тебя стала безжалостной, превысила допустимые пределы.
Я кивнул. Да, когда Финальный считает, что ты слишком безжалостен… к этому стоит прислушаться. И я точно знаю, о чем он говорит: например, о том, как систем чуть не стало одиннадцать, когда я уменьшил ресурсы двенадцатой на восемьдесят девять процентов и распределил их по другим планетам.
Помедлив, я уточнил:
– Когда решение вступит в силу?
– С двенадцати часов следующего дня.
– Значит, – задумчиво произнес я, – еще восемнадцать часов я остаюсь правителем Двенадцати Систем.
– Верно, – подтвердил Тень. – Твои приказы будут иметь прежнюю силу… потому, кстати, Совет и опасается – что ты дашь целый комплекс последних указаний, которым они будут вынуждены подчиниться.
Я рассмеялся:
– А ты не опасаешься?
– Я знаю, что ты отдашь приказы, – снова слегка улыбнулся Сторонний, – но не такие.
– Точно, – согласился я. – Что ж… слушай и записывай.
Тень коснулся виска, активируя имплантат; теперь все мои распоряжения оказались бы и в его сознании, и в архиве Двенадцати Систем, и в защищенном хранилище Великой Небесной Горы.
– Я забираю «Стрелу сумерек», – произнес я. – Все равно она подогнана под меня. Я оставляю за собой Тринадцатую лабораторию – да, ту, что на самом Рубеже Небес. И…
Я усмехнулся.
– Шантальское вино я тоже забираю.
– Все? – поднял бровь Тень.
– Все. Должен же я свершить хоть какую-то страшную месть тем, кто меня изгоняет?
Тень улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.
– Лаборатория… Ты собираешься вести исследования, Лейт?
– Да, – кивнул я, – но об этом позже. Сейчас подойди.
Сторонний легко поднялся из кресла, оказался рядом.
Я протянул руку; в центре ладони покоилась темная пластинка. Маленький инфочип, за обладание которым многие в Галактике заплатили бы миллионы… неважно, кредитов или жизней.
– Что это? – Вечерняя Тень не пошевелился.
– Доступ ко всем моим оружейным разработкам, – объяснил я. – Все, что сделано до Войны и во время нее, все схроны и системы. А также коды самоуничтожения.
– Чего именно?
Я усмехнулся.
– Всего, что мной создано. Всего.
Сторонний на мгновение прикрыл фиолетовые глаза. Ему не надо было объяснять – мой верный советник лучше кого бы то ни было знал, сколько чудес создано руками и разумом Лейтана Кельма.
– Тот, кто получит это оружие и системы, получит и огромную власть, – произнес я вслух то, что Тень, без сомнения, понимал и сам. – Тебе решать, кому оставить доступ, а кому – запретить. И что именно стереть из Галактики без следа. Считай это последним приказом.
Расчетчик сухо улыбнулся.
– Я думал, что ты не мстителен, Лейт.
– Я просто люблю парадоксальные награды, – ответил я такой же улыбкой.
– А… Золотой Шар?
– Здесь его нет, – покачал головой я. – Шар уничтожен, и все записи о нем стерты.
Я не ошибся в своем друге – когда Расчетчик кивнул, я увидел в фиолетовых глазах удовлетворение. Вечерняя Тень не хуже меня знал, что такое оружие не должно существовать вне Малфесианской Войны.
– Так что же ты намереваешься изучать, Лейт?
– Нас, – ответил я.
– Прости? – удивился Сторонний.
– Нас, – улыбнулся я. – Возвышенных… точнее, Возвышения. Потому что… ты же помнишь проблему психовируса?
Тень наклонил голову.
Последняя атака Звездных Интеллектов не испепеляла планеты и не рвала пространство. Нет, перед самой капитуляцией те, кто стали Йози и Могильными Звездами, обрушили на нас то, что мы назвали «психовирусом» – невероятно сложную и тонкую Эссенциальную программу, одни лишь следы которой мы обнаружили только через десятилетия.
Мы скрыли эти сведения от Галактики. Мы не хотели показать, что оказались уязвимы, и мы собирались сперва излечить психовирус.
И мы были уверены, что справились.

***

– Ты сделал что?
Дайрен улыбается, расположившись в кресле напротив меня. Даже в таком расслабленном состоянии его можно принять только за опытного бойца, ветерана множества сражений, мастера битвы… каким он и является. Рассвет моего круга, лучший из нас боец и стратег.
Он прибыл лишь сегодня – на скромном корвете, без подобающей королю-солару свиты. Направился ко мне… и сказал то, чему я сперва не поверил.
– Я отрекся от власти, – негромко повторяет Дайрен. – Передал ее сенату Савалона и покинул планету, взяв с собой лишь корвет с экипажем из Несокрушимых.
Я недоуменно сдвигаю брови.
– Но зачем? Дайрен, если тебе захотелось приключений, мог бы просто оставить государство на советников, ты так уже делал…
Рассветный тихо смеется.
– Не в этом дело, Лейт. Просто… мы перестали быть пригодными для власти. Война слишком нас изменила.
Я демонстративно оглядываю себя.
– Не вижу мутаций.
– И не увидишь, – лицо Дайрена становится серьезным. – Во время Войны мы получили в руки абсолютную власть; это было необходимо… и мы к ней привыкли. И отвыкнуть уже не смогли, Лейт. Я вижу это – вижу во всех нас; мы привыкли быть во главе и быть безоговорочно правыми. Мы победили в войне, но искалеченную Галактику нам орихалковой перчаткой не удержать; ее фрагменты проскользнут сквозь пальцы. Сейчас время терпения и исцеления… а от этого мы отвыкли.
– Дайрен, извини, но это вздор, – качаю я головой. – Может, мы и привыкли к власти – но мы всегда можем измениться снова. Неужели ты настолько низкого мнения о соларах и Небесных вообще?
Он грустно улыбается.
– Нет, Лейт. Мое мнение не поменялось… в отличие от всех нас. Я не знаю, что с нами стало – но мы теперь поддаемся себе.
– То есть? – удивляюсь я.
– Я всегда радовался битве, ты ведь знаешь, – задумчиво говорит Рассветный. – Но теперь я ее ищу, и подсознательно нахожу повод, чтобы втянуть Савалон в очередной конфликт. Кендику был свойственен гедонизм… и он не может надолго отказаться от удовольствий – он сам мне сказал. Ты… оглянись на свои решения, Лейт. Не буду ничего говорить, но оглянись.
Я молчу. Я смотрю в глаза Дайрена, и едва ли не впервые с конца Войны мне становится не по себе.

***

– Я пришел к выводу, что мы ошиблись, – произнес я вслух.
Тень чуть изогнул бровь.
– После Войны мы изучили все, что обрушили на нас Звездные Интеллекты, ожидая, что они пытались изменить нас. Переделать. Приблизить к себе. Мы не нашли такого воздействия – и решили, что Возвышения успешно перебороли психовирус.
Я покачал головой, грустно улыбнувшись.
– Но это не так. Мы просто неверно оценили воздействие и намерения Йози. Они не превращали нас в чудовищ. Они вообще ни во что нас не превратили… Они просто дали нам возможность развить до предела и выплеснуть в мир то, что и так скрыто в личности каждого из нас.
Помолчав, я признал:
– Это куда более тонкая месть, чем превращение в кошмары.
– Ты хочешь найти способ убрать психовирус из Возвышений, если он таков, – понял Тень. – У тебя уже есть теории. Но… ты уверен, что справишься, Лейт?
– Пожалуйста, Вечер, – поморщился я. – Я гений. Конечно, найду. Вопрос в цене.
Сторонний чуть склонил голову набок, ожидая пояснений.
– Пока что все созданные гипотезы ведут к одному выводу, – вздохнул я. – Психовирус можно искоренить, отформатировав Возвышение. Это… возможно, хотя и сложно, но есть неприятный побочный эффект.
– Какой же? – поднял бровь Тень.
– Потенциал Возвышения уменьшается, – поморщился я. – По предварительным расчетам – как минимум на треть; носитель отформатированного Возвышения никогда не сможет достигнуть такой же силы, как его предшественник. Если я разработаю и испытаю такую процедуру на себе… даже если ее можно провести на живом соларе… Что ж, я буду избавлен от вируса, но стану таким же, каким был пять веков назад.
– А ты не хочешь, – произнес Финальный.
– Конечно! – рассмеялся я. – Я развивал свое Возвышение многие века, я заработал каждый мот своей Эссенции, каждый чарм, каждое заклинание; я не хочу расставаться с тем, что истинно и неотделимо принадлежит мне.
Тень покачал головой:
– А если не найдешь такого способа?
– Тогда, – неспешно ответил я, – соберу тех, кого смогу, отправлюсь на Демонические Рубежи и вырву ответ у самих Йози. А если они его не знают – извлеку ответ из Могильных Звезд, даже если мне понадобится убить их вторично.
– Как всегда, Лейт, ты мыслишь с размахом, – заметил Сторонний.
– Я солар, – отозвался я, – слово «невозможно» мне не нравится.
Тень промолчал.
Я поглядел на окно, и на стекле мигом высветился ряд цифр: повинующийся моим мыслям АИ дворца сообщал точное время.
– Не буду медлить, – вздохнул я. – Подготовить «Стрелу сумерек» к отлету. Список того, что я желаю взять с собой…

***

Моя личная яхта, по скорости не уступавшая лучшим гоночным кораблям, а по вооружению – иным корветам и фрегатам, ждала в ангаре. Поднявшись по трапу до люка, я с невольной ностальгией погладил борт: дизайн разрабатывала Эморли.
Проверка систем. Проверка груза. Подключение нейроконтакта в пилотском кресле – привычные, давно отточенные действия; я на них даже не сосредотачивался, уже пребывая мыслями на Рубеже.
– Эрвен-центральный, «Стрела сумерек» запрашивает разрешение на вылет.
– Разрешение на вылет получено, – прозвучал негромкий голос Тени. Конечно. Кто же еще может меня провожать?
– До встречи, старый друг, – отозвался я, направляя яхту к открывающемуся шлюзу. – Увидимся на Рубеже Небес.
Последовало краткое молчание; затем Финальный тихо произнес:
– Да, Лейт. Увидимся на Рубеже.
Через несколько секунд «Стрела сумерек» скользнула в черноту космоса и устремилась к мерцающему каналу. Я откинулся назад в кресле и чуть прикрыл глаза.
Что ж, Лейтан Кельм, вот ты и изгнанник, хотя, наверное, останешься в памяти Двенадцати Систем как несовершенный, но доброжелательный владыка. Надеюсь на это.
Потому что я вернусь.
Так или иначе.

2а. «Увидимся на Рубеже» – фраза, пребывающая в употреблении со времен Солнечных Династий. Изначально выражала надежду на встречу в непознанных местах, у вершин славы, но быстро приобрела сохраняющийся до сих пор смысл «прощай навсегда».
Этимологический словарь Центральной Империи