Сири впервые видит мужа. Вивенна слушает. Светопеснь сомневается.
Первая глава, в которой все главные герои оказываются практически в одном пространстве-времени.
15
Дыхание Сири замерло у нее в груди, и она повернулась. Он стоял прямо за ней – хотя Сири понятия не имела, как он прибыл. Там не было входа, одна лишь каменная стена.Дыхание Сири замерло у нее в груди, и она повернулась. Он стоял прямо за ней – хотя Сири понятия не имела, как он прибыл. Там не было входа, одна лишь каменная стена.
Он был облачен в белое, и этого Сири не ожидала. Нечто в его БиоХроме разбивало чистый белый цвет – как она ранее заметила – словно лучи света проходили через призму. Сейчас, под светом солнца, она наконец видела все ясно. Его одежда словно искажалась, создавая вокруг хозяина радужную мантию в ауре цвета.
И он был молод. Куда моложе, чем она думала по встречам в темноте. Король-Бог вроде бы правил в Халландрене уже десятилетия, но стоявший перед ней человек выглядел едва на двадцать.
Она с восхищением уставилась на него, слегка открыв рот, и растеряв все слова, какие собиралась произнести. Он был богом. Сам воздух менялся вокруг него. Как она могла этого не видеть? Как могла вести с ним себя так, как повела?
Сири почувствовала себя дурой.
Он бесстрастно поглядел на нее; Король-Бог так контролировал выражение лица, что Сири вспомнила о Вивенне.
Вивенна.
Она бы не была такой агрессивной. Она бы заслужила брак с таким величественным созданием.
Служанка тихо зашипела и снова потянула Сири за платье. Сири запоздало опустилась на колени, и длинный шлейф платья слегка заплескался на ветру позади.
Румянец послушно преклонила колени на подушке. Светопеснь, однако, остался на ногах, глядя через стадион на человека, которого едва видел. Король-Бог был в белом – как это часто бывало, для особого впечатления. Только он во всем мире достиг Десятого Возвышения, и у него была такая сильная аура, что цвет возникал даже в чем-то бесцветном.
Румянец бросила взгляд на Светопеснь.
– Почему мы на коленях? – спросил он.
– Это наш король! – прошипела Румянец. – Опустись, глупец.
– А что будет, если не стану? – отозвался он. – Меня нельзя казнить. Я бог.
– Ты повредишь нашему делу.
«Нашему делу? – подумал Светопеснь. – Одна лишь встреча – и я уже стал частью ее планов?»
Однако он был не настолько глуп, чтобы бесцельно навлечь на себя гнев Короля-Бога. Зачем рисковать совершенной жизнью, где есть множество людей, что будут нести его кресло под дождем и колоть для него орехи?
Светопеснь стал на колени. Превосходство Короля-Бога было так же сомнительно, как и божественность самого Светопесни – и то, и другое входили исполинский спектакль.
Но он знал, что воображаемые вещи часто становятся единственной реальностью в человеческой жизни.
Сири быстро дышала, опустившись на камень перед мужем. Вся арена погрузилась в тишину. Опустив глаза, Сири все равно видела ноги Сесеброна – и даже они светились, белые ремни сандалий казались цветными лентами.
По обе стороны Короля-Бога упали два мотка цветных веревок. Сири видела, как они размотались сами по себе, осторожно обернулись вокруг Сесеброна и подняли его в воздух. Белое одеяние заплескалось, когда его подняли между пологом и стеной позади. Сири проводила взглядом мужа, которого веревки подняли на каменный выступ наверху; он опустился на золотой трон. Рядом пара священников-Пробудителей приказали живым веревкам свернуться у них на руках и плечах.
Король-Бог простер руку. Люди поднялись, снова сели и принялись болтать.
«Так он не собирается сидеть рядом со мной», – поняла Сири, тоже вставая.
Отчасти она чувствовала облегчение, отчасти – раздражение. Она уже преодолела потрясение от прибытия в Халландрен и замужества за богом. А теперь он появился и снова ее потряс.
Озадаченная Сири села и уставилась на толпу, едва заметив группу священников, появившихся на арене внизу.
Что можно было подумать о Сесеброне? Он не мог быть богом. Не мог. Правда же?
Остр был истинным Богом людей, тем, кто посылал Вернувшихся. Халландренцы тоже ему поклонялись – до Всевойны и изгнания королевской семьи. Лишь после того они пали, стали язычниками, стали поклоняться Радужным Тонам: БиоХроматическому Дыханию, Вернувшимся и искусству в целом.
И все же Сири не видела Остра. Ей преподавали его мудрость, но что сотворило существо вроде Короля-Бога? Она не могла отбросить божественный ореол цвета.
Сири начала понимать, как именно люди Халландрена обратились к Вернувшимся за божественным откровением – после того, как почти погибли от рук врагов и спаслись лишь благодаря дипломатическому мастерству Миротворца Благословенного.
Она вздохнула и поглядела в сторону – к ней приближалась фигура. Руки Синепалого были по-прежнему забрызганы чернилами, он писал что-то в книге, даже входя в ее ложу. Поглядев на Короля-Бога, писец кивнул в тон своим мыслям и сделал в книге еще одну пометку.
– Я вижу, что Его Бессмертное Величество занял свое место, и что вы достойно представлены, Сосуд.
– Представлена?
– Конечно, – ответил Синепалый. – Это главная цель вашего присутствия. При вашем прибытии Вернувшиеся не получили возможности увидеть вас.
Сири вздрогнула и постаралась сесть ровнее.
– А они не должны уделять внимание священникам внизу? В смысле, вместо того, чтобы разглядывать меня.
– Вероятно, – ответил Синепалый, не поднимая взгляда от книги. – Мой опыт подсказывает, что они редко делают то, что должны.
Слова прозвучал не особенно набожно.
Сири на время прекратила беседу, задумавшись. Синепалый так и не объяснил странное предупреждение, которое выдал в ту ночь.
«Здесь многое не то, чем кажется».
– Синепалый, – сказала она. – О том, что вы сказали на днях. То есть…
Он мгновенно бросил на нее взгляд – глаза расширились, в них читалось настойчивое предостережение – и Сири осеклась. Синепалый вернулся в книге. Его мысль была ясна – не сейчас.
Сири вздохнула, подавив желание плюхнуться на сиденье. Внизу священники в разноцветной одежде стояли на низких платформах и спорили, несмотря на моросящий дождь. Она хорошо их слышала, но в речах было мало интересного; нынешний спор вроде бы крутился вокруг того, как в городе устроили систему сброса отходов и канализацию.
– Синепалый, – спросила она. – Они действительно боги?
Писец заколебался, потом поднял взгляд от книги.
– Сосуд?
– Вернувшиеся. Вы действительно думаете, что они божественны? Что могут видеть будущее?
– Я… не знаю, могу ли я ответить, Сосуд. Позвольте, я приглашу кого-то из священников, он сможет ответить на ваши вопросы. Дайте мне только…
– Нет, – остановила его Сири. – Мне нужно мнение не священника, а обычного человека вроде вас. Типичного верующего.
Синепалый нахмурился.
– При всем уважении, Сосуд, я не верую в Вернувшихся.
– Но вы работаете во дворце.
– А вы там живете, Сосуд. Но оба мы не поклоняемся Радужным Тонам. Вы из Идриса, я – из Панн-Каля.
– Панн-Каль – то же самое, что Халландрен.
Синепалый поднял бровь и скривил губы.
– Строго говоря, Сосуд, они сильно различаются.
– Но вами правит Король-Бог.
– Мы приняли его как короля, но не поклоняемся как богу, – уточнил Синепалый. – Это одна из причин, по которым я – дворцовый писец, а не священник.
«Его мантия, – осознала Сири. – Может, поэтому он всегда носит коричневое».
Она повернулась, глядя на священников и пьедесталы на песке. Каждый носил разные цвета, представлявшие – как она решила – кого-то из Вернувшихся.
– Так что вы о них думаете?
– Хорошие люди, – ответил Синепалый, – но запутавшиеся. Примерно так я вижу и вас, Сосуд.
Она поглядела на писца; тот, однако, уже устремил взгляд в книгу. Непросто было вести разговор с ним.
– Но как вы объясните свечение Короля-Бога?
– БиоХрома, – отозвался Синепалый, продолжая писать; вопросы вроде бы не вызвали у него раздражения. Он явно привык к тому, чтобы его перебивали.
– Остальные Вернувшиеся не заставляют белый цвет играть такими оттенками, правда?
– Нет, – подтвердил Синепалый, действительно – не заставляют. Однако у них нет такого количества Дыханий.
– Так он все же отличается, – кивнула Сири. – Почему он родился с большим числом?
– Он не родился с ними, Сосуд. Сила Короля-Бога исходит не от врожденной БиоХромы – в этом он не отличается от других. Однако у него есть нечто иное – Свет Мира, как его называют. Поэтичный термин, обозначающий невероятный запас Дыханий, который измеряется где-то десятками тысяч.
«Десятки тысяч?» – изумилась Сири.
– Так много?
Синепалый отстраненно кивнул.
– Только Короли-Боги смогли достичь Десятого Возвышения. Именно это заставляет свет изменяться вокруг них и дает иные способности. Они могут, например, взламывать Приказы Безжизненных, или Пробуждать предметы без касания, лишь звуком голоса. Эти силы исходят не столько от божественности, сколько просто от огромного количества Дыханий.
– Но откуда он их получил?
– Большую часть издавна собрал Миротворец Благословенный, – пояснил Синепалый. – Он собрал тысячи Дыханий в дни Всевойны и передал их первому Королю-Богу Халландрена. Затем веками сокровище передавалось от отца к сыну, и росло – поскольку каждый Король-Бог получает в неделю два Дыхания, а не одно, как другие Вернувшиеся.
– О, – ответила Сири, снова садясь; новости странным образом разочаровывали. Сесеброн не был богом – просто человеком с куда большим числом БиоХром, чем обычно.
Но… но что сказать о самих Вернувшихся? Сири снова скрестила руки, озадачившись. Ей никогда не приходилось объективно оценивать свою веру. Остр был просто… ну, Богом. Людей не расспрашивают, когда они говорят о Боге. Вернувшиеся были лишь узурпаторами, которые изгнали из Халландрена последователей Остра, а не настоящими божествами.
И все же они были столь величественны. Почему именно королевскую семью изгнали из Халландрена? Сири помнила официальную историю Идриса – что правители не поддержали конфликты, которые привели к Всевойне. Поэтому люди взбунтовались против них – и этот бунт возглавил Калад Узурпатор.
Калад.
Хотя Сири и избегала уроков по большей части, но даже она слышала об этом человеке. Именно он совратил халландренцев ересью создания Безжизненных. Он создал из них могучую армию, какой больше никогда не видели. Говорили, что Безжизненные Калада были куда опаснее обычных, новыми и особенными. Ужасными и разрушительными. В конце концов его победил Миротворец, который потом пустил в ход дипломатию и закончил Всевойну.
Говорили, что армии Калада по-прежнему где-то ждут. Ждут, чтобы вновь вторгнуться в населенные земли и сеять разрушение. Она знала, что эта легенда – из числа сказок у очага, но сама мысль вызывала дрожь.
В любом случае Миротворец взял власть и остановил Всевойну. Однако он не вернул Халландрен законным правителям. Историки Идриса писали о предательстве и измене; монахи говорили о ереси, слишком глубоко укоренившейся в Халландрене.
Конечно же, у халландренцев была своя версия, и Сири, глядя на Вернувшихся в ложах, задумалась о ней. Одно было очевидно: Халландрен определенно не настолько ужасен, как ее учили.
Вивенна поежилась и сжалась, когда вокруг нее сгрудились люди в разноцветной одежде.
«Здесь все еще хуже, чем говорили наставники», – решила она, вертясь на сиденье. Парлин, похоже, потерял большую часть неловкости от пребывания в толпе; он сосредоточился на споре священников на арене.
Она так и не могла решить – считает ли Дыхание в себе ужасным или чудесным. Постепенно Вивенна приходила к выводу, что оно ужасно именно потому, насколько чудесным ощущается. Чем больше людей теснилось вокруг, тем большее давление на обостренные Дыханием чувства она ощущала. Если бы Парлин мог ощутить весь масштаб этих цветов, он бы так не пялился на костюмы. Если бы он мог чувствовать людей, то сжался бы, как и она, и не смог бы дышать.
«Ну все, – решила Вивенна. – Я видела Сири и знаю, что с ней сделали. Пора уходить».
Она встала и повернулась.
И замерла.
В двух рядах позади стоял человек, и он смотрел прямо на Вивенну. В ином случае она бы даже не обратила на него внимания: на нем была потрепанная коричневая одежда, свободные штаны на талии перехватывала обычная веревка. Лицо заросло то ли щетиной, то ли уже короткой бородой. Волосы неухожены и достигают плеч.
И вокруг него светилась зона такого яркого цвета, что указывала на Пятое Возвышение. Он смотрел прямо в глаза Вивенне и та со внезапным и ужасающим страхом ощутила, что он точно знает – кто она.
Вивенна отшатнулась; странный незнакомец не отвел взгляда.
Он сменил позу; пола плаща откинулась и открыла на поясе рукоять большого меча с черной рукоятью. В Халландрене немногие носили оружие – но незнакомцу, похоже, было все равно.
Как он пронес эту штуку во Двор? Люди вокруг уступали ему место, и Вивенна могла поклясться, что чувствует нечто в мече. Казалось, он затемнял цвета. Углублял их. Превращал светло-коричневый в темный, красный в малиновый, синий – в темно-синий. Словно у него была собственная БиоХрома…
– Парлин, – бросила она более резко, чем хотела, – мы уходим.
– Но…
– Сейчас, – сказала Вивенна, повернувшись и поспешив прочь. Ее новообретенные биохроматические чувства подсказали – незнакомец следит за ней. Теперь, осознав это, она поняла, что взгляд, вероятно, и вызвал чувство неудобства.
«Наставники об этом говорили, – подумала Вивенна, когда они с Парлином пробирались к одному из каменных коридоров. – Чувство жизни, способность чуять людей поблизости и определять, когда они за тобой следят. У каждого оно есть. БиоХрома его усиливает».
Когда они вошли в коридор, то ощущение взгляда исчезло, и Вивенна позволила себе вздох облегчения.
– Я не понял, почему ты решила уйти, – заметил Парлин.
– Мы увидели то, что нужно было, – отозвалась Вивенна.
– Я понял, – кивнул Парлин. – Я думал, что ты захочешь послушать, что там священники говорят про Идрис.
Вивенна застыла.
– Что?
Парлин нахмурился с явным недоумением.
– Кажется, они объявляют войну. А у нас разве не мир?
«Господь Цвета!» – пронеслось в голове у Вивенны; она повернулась и бросилась обратно к арене.
@темы:
Переводы,
Cандерсон,
Warbreaker
-
-
25.02.2014 в 00:36-
-
25.02.2014 в 00:42-
-
25.02.2014 в 00:48переводчик тем более.
-
-
25.02.2014 в 00:51-
-
25.02.2014 в 00:51-
-
25.02.2014 в 00:52Ну а "что будет дальше"... это черта Сандерсона, особенно по мере приближения к финалу.