Сири охотится на писца, смущается от спорта и беседует с доброжелательным троллем. И получает урок политики от него, from all people.
27
«С другими Королями-Богами что-то случилось, – думала Сири, шагая по бесконечным комнатам дворца; служанки следовали за ней. – И Синепалый боится, что это же случится с Сесеброном. Нечто, опасное как для Короля-Бога, так и для меня».«С другими Королями-Богами что-то случилось, – думала Сири, шагая по бесконечным комнатам дворца; служанки следовали за ней. – И Синепалый боится, что это же случится с Сесеброном. Нечто, опасное как для Короля-Бога, так и для меня».
Она не замедляла шага; позади стелился шлейф из бесчисленных кистей полупрозрачного зеленого шелка. Сегодняшнее платье было чуть ли не газовым – она выбрала его, затем попросила слуг добыть ей непрозрачное покрывало. Забавно, как быстро Сири перестала думать о том, что «выделяется», а что – нет.
Сейчас надо было волноваться о куда более важных проблемах.
«Священники точно боятся, что нечто случится с Сесеброном, – твердо думала она. – Они так хотят, чтобы я породила наследника. Они заявляют, что дело в наследовании, но полвека оно их не беспокоило, и они с легкостью подождали двадцать лет, пока прибудет невеста из Идриса. Какой бы опасность ни была – она не срочная.
Но священники поступают так, будто она надвигается».
Возможно, они так хотели невесту королевской крови, что были готовы рискнуть. Но тогда им не надо было ждать двадцать лет; Вивенна уже много лет назад могла родить детей.
Но, возможно, договор оговаривал время, а не возраст. Может, там лишь говорилось, что у короля Идриса есть двадцать лет на подготовку невесты Королю-Богу. Это бы объяснило, почему отец сумел отправить Сири; сейчас она выругала себя за то, что пропускала мимо ушей уроки о договоре. Она точно не знала, что там говорилось. Вполне могло быть, что опасность в договоре и была описана.
Ей нужно было больше узнать. К сожалению, священники мешали, слуги молчали, ну а Синепалый…
Наконец она его увидела – писец шел через комнату, что-то записывая в книгу. Сири поспешила к нему, и шлейф зашелестел; Синепалый повернулся, увидел ее. Его глаза мигом расширились, и он ускорил шаг, нырнув сквозь открытую дверь в другую комнату. Сири позвала его, приблизилась так быстро, как позволяло платье, но комната уже опустела.
– Цвета! – выругалась она, чувствуя, как волосы становятся темно-рыжими от раздражения. Повернувшись к старшей из служанок, Сири заявила: – Все еще считаете, что он меня не избегает?
Женщина опустила взгляд.
– Избегать королевы – недолжное поведение для служителя дворца, Сосуд. Наверное, он вас не увидел.
«Ну да, – подумала Сири, – как во всех других случаях».
Когда она посылала за Синепалым, он всегда приходил после того, как она сдавалась и уходила. Когда она писала ему письмо, он отвечал так туманно, что она лишь еще больше раздражалась.
Она не могла взять книги из дворцовой библиотеки, а если пыталась читать там – то священники удивительно легко ее отвлекали. Сири заказала книги из города, но священники настояли на том, чтобы один из них доставил сами книги, а потом почитал ей, чтобы она «не напрягала глаза». Сири была совершенно уверена, что если в книге оказалось бы что-то нежеланное для священников, то чтец бы это место просто выпустил.
Она настолько зависела от священников и писцов во всем, включая сведения.
«Однако»… – подумала она, не выходя из яркой красной комнаты. Был еще один источник знаний.
Сири повернулась к главной служанке.
– Что сегодня происходит во дворе?
– Многое, Сосуд, – ответила та. – Пришли некоторые художники – они рисуют и делают наброски. Дрессировщики привезли необычных животных с Юга – кажется, у них есть и слоны, и зебры. Еще некоторые торговцы красками показывают самые новые сочетания цветов. А еще, конечно, есть менестрели.
– А что о том здании, куда мы наведались раньше?
– Арена, Сосуд? Думаю, там сегодня вечером будут игры. Состязания в физической доблести.
Сири кивнула.
– Приготовьте ложу. Я хочу посмотреть.
На родине Сири иногда видела состязания по бегу. Обычно они случались спонтанно – монахи не одобряли похвальбу собой. Остр дал таланты всем людям; выставлять их – значило быть надменным.
Мальчиков это куда меньше сдерживало. Она видела, как они бегали, даже поощряла их. Однако эти состязания нисколько не походили на то, что сейчас устраивали халландренцы.
Здесь одновременно происходило с полдюжины различных событий. Некоторые люди кидали большие камни, соревнуясь в дальности броска. Другие бежали по широкому кругу на арене, взбивая песок и потея под халландренским солнцем. Третьи метали дротики, пускали стрелы, или соревновались в прыжках.
Сири глядела на это, и краснела все больше – вплоть до кончиков волос. Атлеты носили только набедренные повязки. За все эти недели в огромном городе она никогда не видела ничего… интереснее.
«Леди не должна пристально смотреть на молодых людей, – учила ее мать. – Это непристойно».
Однако что еще можно было делать, как не смотреть? Сири не могла отвести взгляда, и не только из-за обнаженной кожи. Эти атлеты долго и тщательно тренировались, развили свои способности до удивительных вершин. Наблюдая, Сири заметила, что победителям каждого конкретного состязания уделяли относительно мало почета. Дело было не в победе, а в мастерстве, требуемом для соревнования.
В этом отношении состязания почти совпадали с идрийским восприятием – однако в то же время они полностью ему противоречили.
Сири отвлеклась на прекрасные игры куда сильнее, чем намеревалась; ее волосы не желали менять цвет с темно-красного, даже хотя она привыкла к идее о соревнованиях мужчин в столь скудной одежде. В конце концов, она заставила себя встать и отвернуться от происходящего. У нее хватало работы.
Служанки мигом оживились. Они доставили ей все, что возможно: удобные кушетки и подушки, фрукты и вина, даже пару человек с опахалами для прохлады. Сири провела во дворце уже несколько недель, и начала привыкать к таким удобствам.
– Со мной ранее говорил один из богов, – Сири обвела взглядом амфитеатр, где цветные пологи украшали многие каменные ложи. – Как его звали?
– Светопеснь Отважный, Сосуд, – ответила служанка. – Бог храбрости.
Сири кивнула.
– Его цвета?
– Золото и красный, Сосуд.
Сири улыбнулась: полог доказывал, что он тут. За прошедшие недели не только Светопеснь представился ей, но только он хоть сколько-нибудь с ней говорил. Он ее озадачил, но хотя бы был готов поговорить.
Сири покинула ложу, зашелестев прекрасным платьем по камню. Она постаралась не чувствовать вины за то, что портит его: похоже, каждое платье сжигали после дневного использования.
Служанки сорвались с места, собирая мебель и еду, последовав за Сири. Как и всегда, на скамьях внизу были люди – торговцы, чьего состояния хватало на покупку пропуска или выигравшие особый жребий крестьяне. Многие поворачивались к ней и шептались.
«Только так они могут меня увидеть, – поняла она. – Свою королеву».
Определенно, в том Идрис был лучше Халландрена. Идрийцы могли легко пройти к королю и правительству, а здесь лидеры оказывались в стороне – и потому становились далекими, даже таинственными.
Она приблизилась к красно-золотому павильону; бог, с которым Сири встретилась раньше, оказался там. Он расслабленно развалился на кушетке, потягивая ледяной красный напиток из большого стеклянного кубка с прекрасной гравировкой. Он выглядел так же, как и раньше – чеканные мужские черты (она уже начала ассоциировать их с божественностью), идеально уложенные черные волосы, золотистый загар на коже и явно пресыщенное поведение.
«Вот еще в чем Идрис прав, – подумала она. – Может, мой народ и угрюм, но нельзя же так потакать своим желаниям, как некоторые эти Вернувшиеся».
Бог Светопеснь оглядел ее и почтительно кивнул.
– Моя королева.
– Светопеснь Отважный, – ответила она; служанка поднесла ей кресло. – Полагаю, у вас был приятный день?
– Пока что за прошедший день я узнал несколько тревожных и важных частей моей души, которые понемногу переделывают саму природу моего бытия, – он сделал глоток. – В остальном же ничего особенного. А у вас?
– Меньше откровений, – отозвалась Сири, опускаясь в кресло, – больше недоумения. У меня все еще не хватает опыта в том, как тут все действует. Я надеялась, что вы можете ответить на некоторые вопросы, возможно, поделиться знаниями…
– Боюсь, что нет, – заметил Светопеснь.
Сири осеклась, потом смущенно покраснела.
– Прошу прощения. Вероятно, я что-то сделала не так. Я…
– Нет, ничего страшного, дитя, – еще шире улыбнулся Светопеснь. – Я не могу помочь просто потому что я, увы, ничего не знаю. Я бесполезен. Не слышали об этом?
– Э… боюсь, не слышала.
– Надо быть повнимательнее, – он поднял кубок в ее сторону и с улыбкой добавил: – Как не стыдно.
Сири нахмурилась, смутившись еще больше. Верховный священник Светопесни – она его опознала по громоздкому головному убору – поглядел с неудовольствием, и это лишь прибавило неловкости.
«Мне-то чего стыдиться? – раздраженно подумала она. – Это Светопеснь завуалированно оскорбляет меня – и без прикрас оскорбляет себя! Да ему будто нравится самоуничижение».
– Собственно, – заявила Сири, глядя на него и вздернув подбородок, – я о вашей репутации слышала, Светопеснь Отважный. Однако я не слышала слова «бесполезный».
– Да? – спросил он.
– Нет. Мне сказали, что вы безвредны, хотя я вижу, что это неправда – разговор с вами определенно вредит моему здравому смыслу. Не говоря уже о моей голове, которая начала болеть.
– Боюсь, это обычные симптомы общения со мной, – сказал он с нарочитым вздохом.
– Это можно уладить, – заметила Сири. – Возможно, дело наладится, если вы не станете говорить, когда рядом другие. Думаю, в этом случае я сочту вас очень приятным собеседником.
Светопеснь рассмеялся – не утробным смехом, как отец или некоторые идрийцы, но более изящно. И все же – явно искренне.
– Я знал, что ты мне понравишься, девочка, – сказал он.
– Я даже не знаю, считать это комплиментом или нет.
– Зависит от того, насколько серьезно вы себя воспринимаете, – отозвался Светопеснь. – Садитесь, прочь это глупое кресло, расположитесь на кушетке. Радуйтесь вечеру.
– Я не уверена, что это пристойно, – заметила Сири.
– Я бог, – отмахнулся Светопеснь. – Я определяю пристойность.
– Думаю, я лучше сяду, – с улыбкой ответила Сири; она все же встала и велела служанкам перенести кресло подальше под навес, чтобы говорить потише. Она также попыталась уделять играм не слишком много внимания – они могли снова заворожить.
Светопеснь улыбнулся. Кажется, ему нравилось вызывать неловкость у других – но также казалось, что ему безразличен собственный облик.
– Я имела в виду именно то, что сказала, Светопеснь, – начала снова Сири. – Мне нужны сведения.
– А я, моя дорогая, тоже был очень честен. Я по большей части бесполезен. Однако я постараюсь как можно лучше ответить на вопросы – если, конечно, вы ответите на мои.
– А если я не знаю ответа на ваши вопросы?
– Тогда придумайте что-нибудь, – отозвался он. – Я и разницы не увижу. Невежество без знания предпочтительнее просвещенной тупости.
– Попытаюсь это запомнить.
– Если попытаетесь, то лишите смысла весь совет. Итак, что у вас за вопросы?
– Что случилось с предыдущими Королями-Богами?
– Умерли, – ответил Светопеснь. – О, не надо удивляться. Это случается иногда, даже с богами. Мы, если вы не заметили, смехотворные бессмертные. Мы все время забываем, что вроде как должны жить вечно и внезапно умираем. Причем во второй раз. Можно сказать, что оставаться в живых мы умеем вдвое хуже обычных людей.
– Как умирали Короли-Боги?
– Отдав Дыхание, – ответил Светопеснь. – Это так, Бегунок?
Верховный священник Светопесни кивнул.
– Так, ваша светлость. Его Божественное Величество Сесеброн Четвертый умер, исцелив дизентерию, поразившую Т’Телир пятьдесят лет назад.
– Секунду, – оглянулся Светопеснь. – Разве дизентерия – это не болезнь кишок?
– Истинно так, – подтвердил священник.
Светопеснь нахмурился.
– Хочешь сказать, что наш Король-Бог – самое святое и божественное существо нашего пантеона – умер, чтобы исцелить несколько больных животов?
– Я бы не стал это так формулировать, ваша светлость.
Светопеснь наклонился к Сири.
– Знаете, от меня ожидается то же самое – когда-нибудь. Я убью себя, чтобы какая-нибудь старая дама больше не осрамляла себя на людях. Неудивительно, что я такой неудачный бог – видно, это как-то связано с подсознательными проблемами самооценки.
Священник бросил на Сири взгляд, в котором читалось извинение. Она впервые поняла, что неодобрение полного служителя было направлено не на нее, а на его бога. Ей-то он улыбнулся.
«Может, они не все похожи на Трилидиса», – подумала она и улыбнулась в ответ.
– Жертва Короля-Бога не была пустой, Сосуд, – сказал священник. – Да, диарея может быть не опасна для большинства, но способна погубить стариков и детей. Вдобавок обстоятельства эпидемии распространяли другие болезни, и торговля в городе – и, соответственно, в королевстве – практически остановилась. Люди дальних деревень месяцами оставались без нужных припасов.
– Интересно, как почувствовали себя исцеленные, – задумчиво сказал Светопеснь, – когда проснулись и увидели, что их Король-Бог мертв.
– Можно посчитать, что они будут польщены, ваша светлость.
– Думаю, они очень обиделись. Король явился прямо к ним, а они слишком сильно болели, чтобы заметить его. В любом случае, моя королева – вот, прошу. Это были полезные сведения. И теперь я беспокоюсь, что нарушил свое обещание и оказался полезен вам.
– Если это вас утешит, – заметила Сири, – то вы как раз не очень помогли. Это ваш священник оказался полезным.
– Да, знаю. Я уже много лет стараюсь его испортить – и ничто не работает. Я даже не могу заставить его признать теологический парадокс – что я пытаюсь соблазнить его на дурные поступки.
Сири помедлила, и затем улыбнулась еще шире.
– Что? – спросил Светопеснь, допивая напиток. Его немедленно заменили другим, синего цвета.
– Разговаривать с вами – как плавать в реке, – пояснила Сири. – Меня увлекает поток, и я толком не знаю, когда смогу сделать новый вдох.
– Следите за камнями, Сосуд, – заметил верховный священник. – Они выглядят незначительными, но под водой таятся острые края.
– А, – отмахнулся Светопеснь. – Надо следить за крокодилами. Они кусаются. И… так, а о чем мы вообще говорили?
– О Королях-Богах, – напомнила Сири. – Когда умер последний, наследник уже родился?
– Да, – кивнул священник. – Собственно, Король-Бог женился лишь за год до того, а ребенок родился за несколько недель до смерти отца.
Сири задумчиво откинулась в кресле.
– А Король-Бог до него?
– Умер, исцелив детей в деревне, на которую напали бандиты, – ответил Светопеснь. – Простому люду очень нравится эта история. Короля так тронули их страдания, что он пожертвовал собой ради обычных людей.
– И он тоже женился годом раньше?
– Нет, Сосуд, – ответил священник, – это случилось через несколько лет после свадьбы. Хотя он и умер лишь через месяц после рождения второго ребенка.
Сири подняла взгляд.
– А первой родилась дочь?
– Да, – ответил священник. – Женщина без божественной силы. Откуда вы знаете?
«Цвета! – пронеслось в голове у Сири. – Оба раза – вскоре после рождения наследника».
Может, рождение как-то заставляло Королей-Богов стремиться отдать жизнь? Или было нечто более зловещее? Исцеленная чума или деревня при небольшом творческом подходе могли бы прикрыть некую иную причину смерти.
– Боюсь, я не очень сведущ в этих вопросах, Сосуд, – продолжил священник. – Боюсь, что это и господина Светопесни касается. Если вы попробуете на него надавить, он вполне может начать что-то сочинять.
– Бегунок! – негодующе воскликнул Светопеснь. – Это клевета. О, кстати, у тебя горит шляпа.
– Благодарю вас, – сказала Сири. – Вас обоих. Вы действительно очень помогли.
– Если я мог бы посоветовать… – начал верховный священник.
– Прошу, – отозвалась Сири.
– Поговорите с профессиональным рассказчиком, Сосуд, – сказал священник. – Вы можете заказать его услуги из города, и он может поведать вам как историю, так и различные сочинения. Они дадут вам больше знаний, чем мы.
Сири кивнула.
«И почему только священники во дворце не могут так помочь?»
Хотя, конечно, если они и впрямь скрывали причины смерти Королей-Богов, то у них хватало поводов не помогать ей. Собственно, скорее всего, если бы она вызвала рассказчика, то они бы привели того, кто способен поведать нужное им.
Она нахмурилась.
– Светопеснь… а можете вы это для меня сделать?
– Что?
– Пригласить рассказчика, – пояснила она. – Я бы хотела, чтобы вы оказались рядом, если у меня возникнут вопросы.
Светопеснь пожал плечами.
– Думаю, могу. Сам давно их не слушал. Только сообщите, когда пожелаете.
План был несовершенен: служанки были рядом и они могли сообщить священникам. Однако, если бы рассказчик явился во дворец Светопесни, то у Сири появлялся хотя бы шанс услышать правду.
– Благодарю, – сказала она, вставая.
– Эй, эй! Не так быстро, – поднял палец Светопеснь.
Сири остановилась. Бог отпил из кубка.
– Ну? – спросила она.
Он поднял палец и продолжил пить; откинув голову назад, Светопеснь откинул голову, проглотив последние кусочки растаявшего льда со дна кубка. Затем отставил его в сторону и вытер губы от синевы.
– Как освежает. Идрис – чудесное место. Столько льда, сюда его доставлять очень дорого, как я слышал. Неплохо, что мне не надо ни за что платить, а?
Сири подняла бровь.
– А я тут стою и жду, потому что…
– …обещала ответить на пару моих вопросов.
– О, – она снова села. – Да, конечно.
– Итак, – спросил Светопеснь, – вы дома знали каких-нибудь городских стражников?
Сири склонила голову набок.
– Городских стражников?
– Ну, знаете, те, кто следит за законом. Полиция. Шерифы. Те, кто ловят негодяев и охраняют подземелья. Вот эти типы.
– Думаю, пару я знаю, – кивнула Сири. – Мой родной город невелик, но это все же столица. Он иногда притягивал людей, с которыми могли быть трудности.
– Отлично, – сказал Светопеснь. – Пожалуйста, опишите их. Не «трудности», городскую стражу.
Сири пожала плечами.
– Не знаю. Они обычно были внимательны. Они опрашивали новоприбывших, ходили по улицам, следя за тем, что случается, и так далее.
– Вы бы назвали их любознательными?
– Да, – кивнула Сири. – Полагаю. В смысле – не меньше, чем всех других, может, больше.
– У вас там случались убийства?
– Пара случилась, – опустила взгляд Сири. – Такого не должно было произойти; отец всегда говорил, что такого в Идрисе не должно случаться. Убийство было… ну… по-халландренски.
Светопеснь рассмеялся.
– Да, мы все время так поступаем. Удивительно популярное на пирах дело. Так, эти стражники расследовали убийства?
– Конечно.
– Их об этом не просили?
Сири кивнула.
– А как они это делали?
– Я не знаю, – призналась Сири. – Они задавали вопросы, опрашивали свидетелей, искали улики. Меня это не касалось.
– Нет, конечно, не касалось, – согласился Светопеснь. – Будь вы убийцей, с вами бы сделали что-то ужасное, верно? Например, изгнали бы в другую страну?
Сири побледнела, ее волосы посветлели.
Светопеснь лишь рассмеялся.
– Не принимайте меня всерьез, ваше величество. Я уже много дней как перестал гадать – убийца ли вы. Так, а если наши слуги на секунду отстанут – думаю, я скажу вам кое-что важное.
Светопеснь встал и Сири вздрогнула. Он двинулся прочь от павильона, слуги остались на месте. Озадаченная и взволнованная Сири поднялась с места и поспешила за ним, догнав через несколько шагов – на каменной дорожке, что вилась между ложами арены. Где-то внизу атлеты продолжали выступления.
Светопеснь с улыбкой поглядел на нее сверху вниз.
«Они и впрямь высокие, – подумала Сири, слегка сжавшись. Различие в фут роста казалось колоссальным; сама она была не слишком высокой, и, стоя рядом со Светопеснью, чувствовала себя карлицей. – Но может, он скажет мне то, что я и ищу. Тайну!»
– Вы ведете опасную игру, моя королева, – сказал Светопеснь, облокотившись о каменные перила. Их возвели с расчетом на Вернувшихся, так что для Сири они были высоки и неудобны.
– Игру? – переспросила она.
– Политику, – пояснил Светопеснь, глядя в сторону атлетов.
– Но я не хочу играть в политику.
– Боюсь, что если не захотите – то она сыграет вами. Меня всегда затягивает, что бы я ни делал. Жалобы дела не меняют, хотя и раздражают других – это само по себе приятно.
Сири нахмурилась.
– Так вы отвели меня в сторону, чтобы предупредить?
– Цвета, нет, – усмехнулся Светопеснь. – Если вы еще не поняли, что это опасное дело – тогда не сумеете и понять предупреждение. Я просто хотел кое-что посоветовать. Прежде всего – касательно вашей маски.
– Моей маски?
– Да, – сказал он. – Над ней надо поработать. Выбор маски невинного новичка – хорошая идея, она вам подходит. Но ее надо отточить. Улучшить.
– Это не маска, – искренне сказала Сири. – Я и впрямь озадачена и мне тут все внове.
Светопеснь поднял палец.
– А вот в этом и весь трюк, дитя. Иногда, пусть и нельзя скрыть, кто вы и как себя чувствуете – но это можно использовать. Люди не доверяют тому, чего не понимают или не могут предсказать. Пока вас при дворе считают непредсказуемым элементом, вас будут считать угрозой. Если сможете умело – и честно – явить себя чем-то понятным, то тогда приживетесь.
Сири нахмурилась.
– Вот я, к примеру, – продолжил Светопеснь. – Я – бесполезный глупец. Всегда им был, сколько себя помню, то есть не то чтобы долго. В любом случае, я знаю, как другие меня воспринимают. Я усиливаю впечатление. Играю с ним.
– Так это ложь?
– Конечно, нет, я такой и есть. Однако я стараюсь, чтобы об этом не забывали. Нельзя контролировать все – но можно определить, как вас воспринимают, и найти себе место в этой суете. А как только получите место – то сможете влиять на фракции. Если захотите, конечно. Я редко это делаю, такая головная боль!
Сири склонила голову. Потом улыбнулась.
– Вы хороший человек, Светопеснь, – сказала она. – Я знала это, пусть вы меня и оскорбляли. Вы не хотите причинить вред. Это часть маски?
– Конечно, – с улыбкой ответил он. – Но я все еще не уверен, почему другие мне доверяют. Если б я сумел выявить эту черту, то избавился бы от нее – из-за нее от меня лишь слишком много ждут. Просто попрактикуйтесь в том, что я сказал. В этой прекрасной тюрьме есть кое-что хорошее – вы можете сделать добро, можете что-то изменить. Я видел, как другие это делали – те, кого я уважал. Пусть даже при дворе их теперь и мало.
– Хорошо, – согласилась Сири. – Я постараюсь.
– Я чувствую, что вы что-то ищете, и это «что-то» касается священников. Но не поднимайте много шума, пока не подготовите удар. Вам надо быть внезапной и ошеломляющей, но не показаться слишком уж безобидной – невинных всегда тоже подозревают. Весь трюк в том, чтобы казаться посредственной. Такой же хитрой, как и все. И потому все решат, что смогут вас обыграть при наличии малого преимущества.
Сири кивнула.
– Похоже на идрийскую философию.
– Вы произошли от нас, – пожал плечами Светопеснь. – Или, может, мы – от вас. В любом случае, мы более похожи, чем можно подумать по внешности. Как бы выглядела идрийская бесцветная философия без контраста с Халландреном? Вы носите кучу белого, и выделяетесь среди других стран. Вы поступаете как мы, мы – как вы… мы делаем одно и то же, только противоположными способами.
Она медленно кивнула.
Светопеснь улыбнулся.
– А, да, еще кое-что. Пожалуйста, пожалуйста, не полагайтесь так уж на меня. Я не шучу. Я не смогу толком помочь. Если ваши замыслы наткнутся на препятствие, если дело пойдет не так в последний момент, – не думайте обо мне. Я вас подведу. Это я вам обещаю от всего сердца и с абсолютной искренностью.
– Вы очень странный человек.
– Я порождение своего общества, – отозвался Светопеснь. – А так как по большей части оно состоит из меня одного – то это бог виноват. Доброго дня, моя королева.
И с этими словами он удалился в ложу, жестом пригласив служанок Сири подойти к ней. Они уже и так озабоченно смотрели.
@темы:
Переводы,
Cандерсон,
Warbreaker